Сципион. Социально-исторический роман. Том 2
Шрифт:
Официальные представители государства тоже поддались гипнозу общего настроения и почувствовали себя обычными людьми, совершившими, однако, необычные поступки. Петилии прикипели к камням мостовой, а их челюсти сковала судорога. Теренций сохранил некоторую подвижность и маневрировал корпусом, стараясь укрыться за пучками розог. Ему казалось, что вот-вот Сципион произнесет роковую фразу, и суд обратится вспять, подсудимые и судьи поменяются местами.
Узрев в происходящих метаморфозах угрозу своей затее, Катон воспользовался оцепенением толпы и самолично выдвинулся в первые ряды бойцов. Оказавшись среди своих растерявшихся легатов, Порций украдкой дал подзатыльник
Растерзав эффектную паузу резким голосом, они возвестили: «Уж так с нами разговаривал Корнелий, словно он почти что и не человек! Даже явился он к нам не из города, а, спустившись с вершины, будто сошел с самих небес! Однако мы-то, в отличие от него, всего лишь люди и мучают нас исключительно человеческие проблемы. Нас крупно обокрали, и мы требуем ответа.
Так что, уж коли Великий и Африканский полубог-получеловек, полуконсул-полудиктатор-полуцарь: в общем, весь располовиненный и раздвоенный Корнелий снизошел до нас, простых смертных, пусть он и в самом деле опустится на землю, примет суд, а потом мы, уж так и быть, вознесем его на небеса, но уже вполне легально, по закону. Мы требуем суда!»
Теперь уже обвинителям согласно сюжету потребовалась грозная пауза, презрев которую, в дело вновь вступил Сципион. Не оборачиваясь к врагам, он как бы продолжал прерванный разговор с народом:
«Так зачем вы собрались здесь? Ах, вам сказали: тут будет суд, и вы без раздумий поверили. Поверили этому четвероногому оратору Порцепетилию! Поверили, будто здесь и в самом деле состоится суд над Сципионами! Неужели вам, квириты, не ясно, что цель их — не судить Сципионов, ибо на это никто не способен, а показать вам, будто они нас судят! Не имея возможности справиться с нами, они вздумали очернить нас, связав через этот постыдный фарс наши имена со своими! И вы с готовностью вызвались стать участниками грязной авантюры, позорной демонстрации лжи и злобы!
Мне ничего не стоит освободить Рим от этой нечисти, как я некогда освободил от нее войско, но как быть с вами, граждане? Ведь если вы поверили им, значит, вы безнадежно больны душою, судьба устроила вам испытанье, и вы не выдержали его! Вот ведь парадокс: этот, казалось бы, ублюдочный, фиктивный суд, явился настоящим судом, судом над народом римским в его нынешнем виде, над вами, и вы его проиграли, вы осудили себя на деградацию, на века мучительного упадка, наполненные пустыми терзаньями в кипятке искусственных страстей, далеких от интересов человеческого естества. Неважно, что станется со Сципионами или вон с теми обладателями собачьих глаз, то бешено злобных, то заискивающе-угодливых, важно, что вы пришли сюда…»
«Корнелий! — крикнул «Порцепетилий». — Полноте убиваться о народе римском! Он, как никогда, могуч, раз сумел восстать против рабства, против вас, Сципионов! Так что лучше позаботься о себе, Корнелий!
Ты говоришь, будто невиновен, будто ничего не крал, а этот особняк, выросший чуть ли не на самом форуме, словно ты намеревался заменить им народное собрание, подарил тебе любезный Юпитер, который заодно и жену твою с ног до головы осыпал драгоценностями? Охотно верю. Но судьи обязаны не верить, а знать. Предъяви им счетные книги, и коли там стоит печать Юпитера против твоих
Сципион мгновенье раздумывал, потом подозвал слугу и распорядился доставить вожделенные свитки.
Этот жест вызвал тревогу в стане завоевателей чужой чести. А что, если в записях Сципионов и в самом деле полный порядок? Конечно, славно покопаться в домашнем белье знаменитого человека, пересчитать его имущество, переворошить всю утварь, но это может дать обильный материал для сплетен, но не для суда. Впрочем, Катон все равно что-нибудь придумает. Уж если зубы Порция впились в чью-то лодыжку, то жертва не стряхнет его, пока ей напрочь не отгрызут ногу. Потому Петилии и Теренции могли твердо рассчитывать, что в любом случае Сципион уйдет от них не иначе, как сделавшись калекой.
Пока доставлялись домовые книги, в разреженной атмосфере действа заняли сцену писцы и прочие судебные чиновники, которые наполнили ее суетой. Однако их выход длился недолго. Вскоре слуги принесли необходимые документы и передали их Публию Африканскому. Сципион поднял свитки на уровень лица и показал народу.
— Вот наши счетные книги, квириты, моя и Луция, — сказал он. Я даю вам слово, что в них нет следа Антиоховых денег, за исключением официально полученной части добычи, как нет их следа и в наших жилищах. Кто подвергнет сомнению сказанное мною, тот оскорбит меня, это будет равноценно обвинению меня, Публия Корнелия Сципиона Африканского, во лжи, тот, кто сделает это, станет клеветником!
При последних словах дернувшийся в направлении ростр Теренций окаменел, словно на него опять надели пунийские колодки, но Порций энергично двинул его в загривок, и претор шустро подлетел к Сципиону.
— Дай. — с опаской протягивая руку, промямлил Теренций, но тут у него за спиной раздалось угрожающее шипенье, и он, поспешно приняв преторскую осанку, напыщенно произнес:
— Предъяви суду документы.
— Ах, вот кто вызвался быть моим оскорбителем! — насмешливо воскликнул Публий. — Вот вам, будущие триумфаторы, наука! Хорошенько обдумывайте, кого ставить перед своей колесницей, а кого — позади нее, кому вручать красный колпак, а на кого надевать цепи. Так ты, Теренций, усомнился в честности Сципиона Африканского? Досадное заблуждение. Ну что же, ты убедишься в ней, но это будет стоить тебе труда. А что поделаешь! Давно ведь известно, что строптивых рабов лучше всего смирять трудом.
Тут Сципион сильным движеньем, в которое он вложил долгое время сдерживаемый гнев, разорвал счетные книги и пустил их по ветру, предложив Теренцию поползать на четвереньках по форуму, собирая их.
В толпе раздались испуганные возгласы, смех, одобрение и робкое возмущение. Но в этот момент, пока плебс, подброшенный таким поступком Сципиона на вершину эмоций, еще не определился с отношением к произошедшей сцене, стоящая у самых ростр группа знатных сенаторов торжественно зааплодировала. К ней присоединились другие сенаторы, включая Фабиев, Фуриев и Клавдиев. А спустя несколько мгновений уже весь форум грохнул неистовым восторгом.
— Таким поведением ты оскорбил суд! — завопил Катон теперь уже своим голосом, покрывая шум толпы, но тут же спохватился и вытолкнул вперед Петилия.
— Таким поведением ты оскорбляешь суд! — в той же интонации прокричал трибун.
— Каков суд, таково и отношение к нему, — бросил им Сципион.
— Ни один гражданин не должен быть вне досягаемости суда, иначе рухнет государство!
— Ошибаешься, трибун, — возразил Публий. — Судить надлежит только виновных, в противном случае рухнет государство!