Сдавайся, детка
Шрифт:
Похоже, негативные импульсы передаются и мне, но я всячески стараюсь с ними бороться. Не хочу опускать до его уровня и превращаться в чудовище, которого боятся окружающие.
— Что за цирки ты устраиваешь дома?
— Какие? — присаживаюсь на свободное место, лениво зевая. Объясняться мне не хочется, но знаю, иначе он не отстанет вообще. Однако и душу выворачивать не намерен.
— Никаких посторонних в доме, — командует папа, — плебеев и всякий мусор я не потерплю в родных стенах.
— Мне
— Ну, если считаешь себя таким, — разводит он руками, при этом смотрит так, что едва холодный пот не прошибает.
Внутри я весь напряжен, потому как ни черта не понимаю, за каким хреном он меня вызвал. Слушать этот бред?! По-моему, подобное можно было спокойно сказать дома, а не заставлять меня тащиться по жаре в разгар рабочей смены.
Однако жду, что-то подсказывает — это не все. И папа ходит вокруг да около. Что творится в его голове — секрет, но размышляю, точнее, опираясь на собственный опыт, понимаю, там мало хорошего.
Он просто генератор дурных приказов. Хотя сам считает, что извечно прав и все должны прислушиваться к нему, а лучше жить по его указке. Но вот тут проблема. Наверное, я слишком был независим и внутренне свободен, потому как не собираюсь в очередной раз прислушиваться, даже толком не вникаю. Сижу в мягком кресле, наслаждаясь прохладой стен, а все его слова просто делю на два.
— Я вчера встречался с нотариусом, — завел отец любимую песню.
— Вычеркнул меня из завещания в очередной раз? — давлюсь смешком, предугадывая его заявление.
Он решил меня напугать, что оставит без копейки? Можно уже бояться?
Вообще, мне плевать. Деньги никогда не являлись для меня номером один в этой жизни, да и уверен я был, что без них справлюсь. У меня имелись руки, потому уж гайки крутить мог научиться в любой момент.
— Нет, но идея неплохая, — отрезает отец. — Тебе необходимо жениться, — неожиданно выдает он, а я едва не прикусываю себе язык, — на дочке Корневых.
— Ты с ума сошел? Я? Жениться? Да еще и на этой… — щелкаю пальцами, не желая материться при взрослых, так сказать.
Дочку друзей родителей я прекрасно помнил, мы ведь росли в одном кругу. Она уже тогда меня раздражала — в свои пятнадцать. Даже боялся представить, во что она превратилась сейчас. Зазнайка с замашками деспота. Там характер был еще хуже, чем у моего отца и от одного воспоминания о ней, кажется, начинается изжога.
— Предложи это Артему, — резко выдаю я, поднимаясь со своего места.
Мой визит на этом завершен. Больше слушать бред я не желаю. У отца есть еще один сын, вот пусть и делает ему такие заманчивые предложения.
— Артем женится в конце лета.
— Ага, на моей девушке.
— Бывшей, — усмехается папа, будто наслаждаясь этим фактом.
— Неважно. Она была моей, — готов
— Кстати, — начинает отец перебирать документы вальяжно, — свяжись с матерью своего пацана, пока это не сделали мои люди, — сквозь зубы ворчит он.
А я вот уже готов схватиться за голову, ибо ничего не понимаю. Она-то здесь при чем?
— Пусть прижмет свой зад, пока не оказалась в канаве.
Перестаю себя контролировать окончательно. Упираюсь кулаками в его письменный стол, нависая утесом. Жалею в глубине души, что он мой отец и его нельзя схватить за грудки и как следует встряхнуть. Меня ужасает сама мысль, что человек, который помог мне появиться на этот свет настолько жесток.
Я всячески берег все эти годы их от чужих посягательств и лишних глаз, но знал, что они не в чем не нуждаются.
— Выбирай выражения, — рычу, словно разъяренный зверь.
— А то, что? Разделаешься с отцом, как с собственным дружком? — провоцируя откровенно, изгибает он бровь, скрещивает руки на груди и смотрит на меня, будто перед ним не собственный сын, а ничтожество.
— Ненавижу тебя, — бросаю ему в лицо.
— Что-то еще?
— Не лезь к ним. Иначе будет хуже тебе именно.
— Ты вздумал меня пугать, щенок? Забываешься, — приподнимается он, занимая зеркальную позу. — Мне достаточно одного звонка и сам знаешь, что будет.
Готов разнести здесь все. Не понимаю, насколько жестоким может быть собственный отец. В душе все клокочет. Там свистит ветер и рвет паруса у моей ненадежной шхуны, но я упрямо стою на своем. Полон уверенности, что способен защитить дорогих мне людей.
— Только попробуй и от твоего бизнеса ничего не останется.
— Да что ты сделаешь? — начинает он зло смеяться, не воспринимая мои слова. Они для него просто пшик, а я пустое место.
— Хочешь узнать? — подыгрываю ему, фальшиво улыбаясь. — Для начала мой ребенок переедет в дом своего отца, — заявляю, потому как дальше невозможно так жить. Пора прекращаться прятаться и выбираться из этой скорлупы.
— Через мой труп, — выдает отец. Смотрит зло, бросая взглядом молнии.
— Отлично, — хлопаю в ладоши, — будь готов к утру вторника.
Выхожу из его кабинета на взводе. Лишь за стенами этого ада позволяю себе выдохнуть. Я действительно желаю обеспечить ребенку достойную жизнь. Так почему он не может жить в моем доме?
Одновременно проскальзывает мысль, что, возможно, это грозит опасностью для них, потому и решаю для начала переговорить с матерью мальчика. Все мои действия будут зависеть от нее, конечно. Потому достаю из кармана мобильный и набираю заветный номер по памяти, а сам уже выстраиваю в голове маршрут до их дома. Пора навестить пацана!