Сделано в…
Шрифт:
— Тогда я отсюда пошёл… — облегчённо вздохнул Кедрин. — Не буду мешать, у тебя же на моё присутствие в творческом процессе сильная мозговая аллергия…
— Да, катись… — сказал Расторгуев уже рассеянно. — Подальше и, желательно, на дольше…
— На скоко?.. — деловито поинтересовался Кедрин. Он не любил приблизительностей.
Расторгуев поморщил лоб.
— Да часа на четыре… Как минимум… Быстрее мы с ним, наверное, не управимся.
— Усёк… — сообщил Кедрин и помахал коллеге на прощание ручкой. — Испаряюсь!
Он ушёл,
Минут десять Расторгуев работал с вычислителем, время от времени поглядывая на телефон, потом всё-таки подошёл к нему и набрал свой домашний номер. … — Оля… — сказал он виновато. — Я звоню из института… Тут, понимаешь, такое дело…
— Ох, Лёнька… — вздохнула телефонная трубка голосом жены. — Надо было нам на твой отпуск уехать отсюда… Осталось-то всего две недели… Неужели, это так невмоготу?..
— Вопрос чести, — сказал Расторгуев не очень уверенно. Он жалел жену за то, что любит её чуть меньше, чем свою работу. Редкая женщина терпит такую соперницу, а эта сносила.
— Чьей чести?.. — печально спросила трубка. — Твоей или бессовестной Жоркиной?..
— Науки… — сказал он ещё неуверенней.
— Ох, — не поверила трубка, — что-то она своей нахальной физиономией очень сильно смахивает на нашего Жорку… Ну, ладно, наука — это суть неодушевлённая, а с Жоркой я при встрече поговорю по душам… Он у вас там слишком хорошо устроился! Ты ему прокладываешь дорогу, а он по ней прёт с дымом и грохотом!
— На этот раз дела обстоят не совсем так, — деликатно поправил Расторгуев жену. — Сегодня он прёт по бездорожью. С дымом и грохотом. И хочет всего лишь, чтобы я ему внятно показал, в какую сторону ему лучше дымить и грохотать.
— Сомневаюсь я… — опять не поверила трубка. — Это на Жорку совершенно не похоже…
— Он понемногу исправляется… — Расторгуев сам ни капли не верил тому, что говорил.
— Горбатого… — Ольга не закончила.
— Горбатых… — поправил её Расторгуев.
— И много вас там таких? Сгорбленных?..
— Было двое, — не стал Расторгуев врать до беспредела, — а теперь вот я один…
— Вот я и говорю, — сказала трубка тоном олимпийского победителя. — Жорка есть Жорка…
Расторгуев вздохнул и глянул на часы.
— Ты не огорчайся, Олюшка… Конечно же, Жорик есть Жорик, и он сейчас едет искупать перед тобой вину за то, что отнял меня у вашего досуга. Минут через пятнадцать он будет у вас, чтобы как всегда делать вид, что развлекает в моё отсутствие. Сводите его в парк — воскресенье всё-таки! Я дал ему на выгул четыре часа, но попытаюсь всё сделать пораньше. Очень уж он переживает. Даже с лица слегка свалился. Развлеките его там сами, у Алёшки это хорошо получается.
— Ладно, не учи учёных и грамотных, — сказал Ольга устало. — Не впервой. Ты бы лучше о детях позаботился, а то воспитываешь их с помощью коллег — лоботрясов…
Из
— «Олька — прелесть! — подумал Расторгуев с нежностью. — Идеальная жена для посредственного мужа. Другая бы давно выгнала из дому на работу! И правильно бы сделала…»
…Жорка, естественно, не утерпел — галопом примчался почти на час раньше.
— Ну что ты всегда так суетишься?!. Ну куда ты вечно спешишь?!. — с участием в голосе спросил Расторгуев. — Мог бы позвонить предварительно, поинтересоваться осторожно…
— Нет! — возразил измученный ожиданиями Кедрин. — Мне мало слышать! Мне обязательно надо видеть!
— Ну, тогда смотри… — Расторгуев вывел на экран монитора результаты своих расчётов.
Жорка долго изучал, вникая и прикидывая.
— А ведь мы даже могим прямо и сейчас… — сказал он вдруг задумчиво. — Чего тянуть-то? Энергии в накопителях, можно сказать, навалом! И реактор на всякий случай подключим!
— А как же другие?..
Жорка энергично отмахнулся от всего человечества — в такие моменты он был жутким эгоистом.
— Поймут! И победителей не судят!
— Ты уверен? — спросил на всякий случай Расторгуев. — В чём именно? В своей безоговорочной победе, или в том, что действительно на слишком долго нас не посадят?
— Но это же переворот в науке! — воскликнул Кедрин с отчаянием. — Стоит же рискнуть! Или не стоит?..
— По-моему, смысл есть, — милостиво утешил его Расторгуев. — Так что одиночная камера для победителей тебе не светит. Я составлю тебе в ней весёлую компанию!
— Ты тоже чувствуешь, что нам повезёт?!. — опять загорелся неугасимый холерик Жорка.
— Да… Интуиция… Что-то витает в воздухе… Витает, но в руки пока не даётся…
— Тогда прямо сейчас и начинаем! — решительно сказал Кедрин. — Я беру всю инициативу на себя и максимальную ответственность — тоже! В конце концов, ты отпускник и тебя здесь попросту нет! А сверхурочные работы у нас пока ещё никто не отменял! И я в некотором смысле заместитель начальника лаборатории!
Жорка ребром ладони энергично рубанул воздух перед собой, точно рассекая какую-то невидимую преграду на его пути к Истине, и пошёл к банку программ…
…За окнами лаборатории уже темнело. Они сидели перед рассыпанными по столу ещё мокрыми фотографиями с туннельного микроскопа, и оба уныло молчали.
— Да-а-а… — сказал наконец Жорка, первым нарушив застоявшуюся тишину. — Это опять же надо видеть…
Он достал из стола первую пачку снимков и веером разбросал их на свободном месте.
— Интересно, как они там всё это делают?.. — в голосе его была тоска питекантропа, умеющего изготавливать из окружающего его вещества лишь сучковатые дубинки.