Сделай мне ребенка

Новикова Татьяна О.

Илья ловил мои стоны, находил чувствительные точки, но не переходил грань дозволенного. Его губы исследовали мою шею, срывая с губ всхлипы. Между ног стало так горячо. Болезненно жарко.

Моя юбка была спущена к ступням, и я аккуратно перешагнула через неё, оставаясь только в белье и блузке, которая всё равно ничего не прикрывала. Пальцы Ильи скользили по внутренней стороне моих бедер. Касались. Томили. Он прочертил поцелуями дорожку от моего пупка к лобку и попытался отодвинуть трусики в сторону. Но я свела ноги и покачала

головой.

— Нет, — одними губами.

— Почему? Удовольствие за удовольствие, всего-то.

Илья стоял передо мной на коленях и смотрел снизу вверх абсолютно пьяным от желания взглядом, в котором сплелась вся космическая пустота. Его пальцы двигались как в танце, как в магическом заклинании. Но я отстранилась, поправила блузку.

— Нет, — повторила злее. — Я не хочу.

Да, считайте меня ханжой, но я никогда и никому не позволяла касаться себя губами там. Мне не нравилась сама мысль, что чьи-то губы будут исследовать моё лоно, что чей-то язык попробует на вкус мою влагу.

Ларионов не стал спорить с моей придурью. Кивнув, он поднялся с колен и сорвал-таки с меня бесполезное белье. Я закинула ему ногу на талию, открываясь полностью. Горячее дыхание обожгло ключицы. Тела сплелись, изучая, лаская друг друга как после долгой разлуки. Он вторгался в меня с какой-то особенной яростью, отупляющей и невыносимой. Потребовалось немного, чтобы нас настиг один на двоих оргазм.

Глава 7

Выжатые до дна, глупо улыбающиеся, нагие, мы вернулись к кухонному уголку, где все-таки перекусили. Мясо безнадежно пригорело к кастрюле, а подлива переварилась, но получилось неплохо. Вру. Получилось великолепно! Мне казалось, что я много лет не ела ничего вкуснее.

Жмурясь от удовольствия, я крутанулась на стуле. И увидела гитару, выглядывающую грифом из-под дивана. Раньше её там не было, а потому она привлекла моё внимание.

— Играешь?

— Редко и плохо, — смутился Илья, пытаясь запихать гитару поглубже. — Изредка тренируюсь, но получается так себе.

— Играй, — приказала учительским тоном, а сама плюхнулась на смятые простыни и обняла коленки.

Несколько секунд он просто рассматривал гитару, будто силился вспомнить какую-то особенную песню. После чего сел рядом со мной, закинув ногу на ногу и поставив выемку в гитарной деке на обнаженное бедро.

— Сделай мне ребенка, ну сделай мне ребенка, — промурлыкал, наигрывая по струнам незатейливую мелодию. — Флаги, купели, кресты и пеленки[1]…

Может быть, он и поверхностный мужчина, променявший перспективы на работу в дешевом баре, но вкусы у нас одинаковые. Я мгновенно узнала строчку из песни «Непорочное зачатие» и усмехнулась всей ироничности ситуации. О да, из миллиона мотивов ты выбрал самый подходящий.

— Никакого непорочного зачатия, Ляля. Даже не мечтай! Мы насквозь пропитались этим пороком.

Гитара в руках Ильи казалась любимой

женщиной. Он нежно перебирал аккорды, кончиками пальцев касался струн. Было в этом что-то ну очень эротичное. Признаться, хотелось оказаться на её месте. Мне нравилось, как он поет, как хрипловато тянет ноты. Мир вокруг остановился. Смолкли лишние звуки, перестали шуметь соседские собаки. Словно не только в комнате, но и на всем белом свете не осталось никого, кроме нас двоих.

— Так вот чем увлекаются плохие мальчики? — спросила я, когда песня иссякла.

— О да, мальчики любят старый добрый русский рок. — Ларионов поиграл мускулатурой. — Какая музыка нравится тебе?

— Да ты группы такой не знаешь. Сегодня Ночью.

— День за днем сигареты и кофе. Мы не умрем никогда, обещания — мой профиль[2], — процитировал Илья с улыбкой.

Он хотел напеть что-то ещё, но мой телефон затрезвонил где-то в недрах сумочки. Я не планировала отвечать на звонок, но когда звонящий не угомонился через две минуты, то вывалила содержимое сумки наружу и достала смартфон.

— Вика, — объяснила Илье перед тем, как ответить. — Да?

— Всё кончено, — выла подруга, захлебываясь слезами. — Я сегодня ездила к Леше, думала, порадую его… а он…

— Что?

На самом деле, я догадывалась, но не могла же ляпнуть что-то типа «Вообще-то я предупреждала», тем самым окончательно добив хрупкую душевную организацию подруги. Кто виноват, что та размечталась, будто обретет семейное счастье благодаря случайному сексу в туалете?

— Он сказал что я залетела от кого-то другого, потому что он предохранялся. Да не предохранялся он, я лично помню, что не было такого! — Вика задохнулась от слез. — Тогда я позвонила его маме, хотела порадовать её… помнишь, она так мечтала о внуке?.. Она назвала меня…

Голос окончательно сорвался.

— Вика, я приеду через час. Отдышись и выпей каких-нибудь успокоительных капель, которые разрешены во время беременности. Если у тебя ничего нет, я заеду в аптеку и куплю. Напиши только, что тебе можно.

Я говорила это, застегивая блузку и влезая в юбку, прижав телефон ухом к плечу. Илья так и сидел с гитарой, не отпуская струны. Но когда я натягивала чулки, он тоже принялся одеваться.

— Арефьева, я довезу тебя.

— Я способна заказать такси, Ляля.

Убрала волосы в высокий хвост и влезла в лодочки на каблуке.

— Это не предложение, а констатация факта, — усмехнулся он, открыв входную дверь.

Мы домчались за полчаса, и надо сказать, что я была безмерно благодарна Илье в те минуты, пока его иномарка обгоняла сонные автомобили, в салоне играла рок-баллада, а мы хранили молчание. Которое нисколько не удручало.

Он высадил меня у подъезда и уехал быстрее, чем я успела поблагодарить за сегодняшний вечер. За это я тоже его благодарила. Человек знал, когда нужно убраться, и не пытался стать третьим лишним.