Сделай мне ребенка
Шрифт:
Моё самообладание кончилось на последней фразе. Я истерично всхлипнула и закрыла лицо руками, чтобы не расхохотаться в голос.
— Илона Витальевна, ну чего вы плачете? — по-своему восприняла мой жест Светочка. — Если вам не понравился Денис, я подыщу кого-нибудь другого. Ну да, мальчик без престижной работы, зато какой потенциал. Всё-всё, успокойтесь! Давайте посмотрим кого-нибудь получше. Блондина или брюнета? — Я всхлипнула от смеха громче, и Светочка тоже разрыдалась. — Я же счастья вам желаю, не плачьте, пожалуйста. Так
В момент коллективной истерики дверь открылась, являя миру Ларионова. Одетый в утепленную куртку, замотанный по уши в кашемировый шарф, он выглядел нахохлившимся воробьем. Его волосы побелели от снежинок, словно их проредила ранняя проседь. Илья шмыгнул носом и вместо приветствия заявил:
— Ненавижу зиму.
Глаза Светочки округлились до размера блюдец. Наращенные ресницы взметнулись к бровям.
— Ч-чаю? К-кофе? — с восторгом вопросила девушка, разглядывая Ларионова так, как смотрят на знаменитого певца восторженные фанатки.
— Нет, спасибо.
— Одну минутку, — улыбнулась я ему. — Заберу кое-что из кабинета и поедем. Возьмешь мои вещи?
— Конечно, — благодушно ответил Илья.
Ногой он приоткрыл дверь — обе руки были заняты чемоданами — и протиснулся наружу, напоследок хулигански подмигнув Светочке. Та рассматривала место, где недавно стоял Ларионов, с немым обожанием.
— Вы не сказали, что этот… мужчина… — на последнем слове она задохнулась от восхищения, — ваш кавалер. Зачем нам тогда сайт знакомств?
— Вот и я говорю: не нужен нам сайт знакомств, — хохотнула я, обняв свою деятельную секретаршу так, как обнимают близких друзей. — Всё, хороших вам трудовых будней. Не развали агентство, договорились?
— Заставьте его жениться на вас? Илона Витальевна, ну чего вы морщитесь. Если не для себя, то для малыша. Договорились? — доверительно шепнула на ухо Светочка.
— Сделаю всё возможное.
— Нет уж. Сделайте невозможное.
Клянусь, на прощание меня даже перекрестили. Я выбежала из агентства, плюхнулась на пассажирское сидение — о, а сигаретами больше не воняет — и откинулась на спинку. Ларионов громче врубил радиоприемник. Мы помчались на вокзал под какую-то незатейливую мелодию. Из-под опущенных ресниц я ловила, как Илья рассматривает меня краем глаза. Изучает. Запоминает. Впитывает в себя, словно позабыл черты моего лица. Я и сама вспоминала этот острый профиль, выступающий кадык. Острые скулы и тонкую линию губ.
— Спасибо, что согласился поехать со мной, — пробубнила, стремительно краснея.
— Арефьева, ты же знаешь. Я не мог поступить иначе, — хмыкнул Илья, а на моих глазах почему-то выступили слезы. Как же мне не хватало этого человека!
Глава 7
Конечно, долететь до города детства было бы проще и быстрее, но мне нравилось мчаться на поезде, дремать под стук колес и залипать в
С Ильей у нас наступил безоговорочный мир. Мне не хотелось с ним цапаться по пустякам, а Ларионов не нарывался. За два дня мы даже не переругались. Напротив, обсудили какие-то незначительные мелочи, посмотрели несколько фильмов. Всё порывались купить на станции пирожков или вяленую рыбу, но инстинкт самосохранения оказался сильнее.
Но вторые сутки путешествия подошли к концу. В девять часов утра поезд затормозил на вокзале города, в котором я родилась. Железнодорожную станцию укутал плотный, кисельный туман.
— Остановка две минуты! — напомнила проводница, изучив количество нашего багажа и уставившись на меня осуждающе. — Состав вас ждать не будет!
— Не переживайте. Если что, выпрыгну на ходу, — клятвенно пообещала ей, а Ларионов легким движением поднял все сумки за раз.
Прыгать не пришлось.
Мама жила у самой окраины города, и мы долго тряслись на колдобинах в стареньком такси. Водитель топил печку так сильно, будто пытался устроить в салоне «девятки» экзотический курорт. На меня накатила дурнота.
— Тошнит? — заботливо уточнил Ларионов.
Я слабо отмахнулась и уставилась в окно, за которым проносились неизменные пейзажи. Всё те же серые пятиэтажки, заброшенный консервный завод, не ухоженные скверы.
Как назло, у подъезда родного дома мы встретили местных кумушек. Мне вообще казалось, что они не постарели за эти годы, точнее остались всё теми же сморщенными и беззубыми чудовищами, которые за спиной называли меня проституткой. Помнится, одну из них я даже послала в столь любопытном направлении, что на её месте сходила бы посмотреть.
— Ох, Илоночка, располнела ты чегой-то, — прошмакала баба Света, косясь на мой живот. — А это кто, муж твойный?
— Какой муж, колечка-то на пальце нет, — приметила полуслепая баба Вера. — Любовничек он её!
— Ребятенка вне брака заделали, во дают! — восхитилась баба Галя. — Как зовут-то любовника? Вид у тебя, Илоночка, нездоровый какой-то.
— А без венчания на небесах детишки-то бракованные получаются, не зря так в народе говорят, вот мать и мучается, — подтвердила баба Света.
Ларионов тактично молчал и всячески изображал столб, а я медленно, но верно закипала. Мне захотелось обрушиться на бабок трехэтажным матом, дабы они могли проникнуться моим возвращением в полной мере. Я даже фразу придумала такую затейливую, что сама покраснела.
Так, Илона, успокойся.
Я потянула Илью за рукав и распахнула расшатанную дверь, ведущую в загаженный подъезд.
— Обожаю я этих кумушек на лавочках, — хмыкнул Ларионов. — Значит, тут ты и росла?
Мой палец надавил на выжженную кнопку лифта.