Сделай мне счастье
Шрифт:
Дальше фантазия Германа услужливо подсказывала, как ему надевают наручники и везут в КПЗ, как потом его долго допрашивают тупые следователи, которые не хотят понимать ничего, кроме одного: он прятался в доме убитого и у него был мотив его убить.
– Рита, что же нам делать?
– Не знаю, Сема, – слабым голосом прошептала девушка. – Мне что-то нехорошо стало.
– Еще бы! Небось в первый раз трупешник-то видишь?
– В первый, – призналась девушка. – Как здесь душно.
– Скорей уж холодно.
– Дышать нечем. Проводи меня, пожалуйста, на
Охраннику и самому хотелось отсюда уйти, поэтому он без лишних слов вывел девушку из комнаты. А перепуганный Герман выбрался из рояля и поскорей выбежал в другую дверь. Вдалеке послышался звук полицейской сирены, и Герману со страху показалось, что это уже мчится полиция в дом Меерсона.
– Они меня посадят! – бормотал он на бегу. – Как пить дать посадят! Что же делать?
В тюрьму ему отчаянно не хотелось. А хотелось удрать как можно дальше и сделать вид, что ничего этого и в помине не было.
Но произошедшее произвело на Германа куда более сильное впечатление, чем он готов был признаться самому себе. К тому же в деле была замешана Ирина. А жену, пусть даже вредную, Герман любил и не хотел, чтобы Ира попала в беду. А еще его жгло любопытство. Кто мог убить Меерсона? На ум снова приходила Ирина. Ее плащ Герман ни много ни мало видел из окна. Но эту мысль он гнал от себя изо всех сил. Нет, Ирина не может оказаться преступницей.
Отбежав от дома Меерсона на достаточное расстояние, Герман возблагодарил небеса, что так и не полюбил водить машину. Ее бы наверняка заметили охранник с девушкой и сообщили приметы полиции. Машина – это улика. Даже если ему удалось бы сейчас скрыться, потом ее бы обязательно нашли. И как бы он тогда объяснил свой визит?
Пройдя еще немного, Герман увидел полицейскую машину, подъезжающую к дому Меерсона.
«Как быстро, однако, прикатили!» – поразился он.
Бедолага увидел, как из машины вышли сотрудники и поспешили к дому. Герман не стал дожидаться, пока они обратят внимание на него и потрусил по улице дальше. Подумать страшно, что бы с ним было, задержись он в доме еще хоть немного!
Пока Герман ехал до Питера, ему в голову пришла еще одна мысль. Алиби! Если у него будет алиби на время смерти Меерсона, ни один следователь ему не будет страшен. Но кто обеспечит ему это алиби? Теща? Нет, она ненадежный человек. Герману иногда казалось, что теща только и мечтает, чтобы он исчез из жизни Ирины. А здесь такой шанс.
Оставался отец. Но старик был не в том состоянии, чтобы Герман мог позволить следователям терзать его. У отца постоянно скакало давление, и лишнее волнение было ему совсем ни к чему.
Друзья? Но таких друзей, которые готовы были бы ради него и в огонь, и в воду, Герман припомнить не мог, сколько ни старался. Вроде бы и много было приятелей, но когда он представлял себе, как просит кого-то из них обеспечить ему алиби, понимал – это затея пустая. Никто не захочет ради него вписываться в криминальную историю. А если и захочет, потом потребует от Германа такого вознаграждения, что легче уж сразу в тюрьму сесть.
И
Но самое худшее поджидало его впереди. Подходя к дому, он внезапно понял, что домой идти не может. Если те двое – охранник и девица, которых Герман видел в доме Меерсона, – рассказали полиции о своих подозрениях, Германа уже ищут. А где его будут искать первым делом? Ответ очевиден. Дома.
Со страху Герман даже не подумал, откуда им знать его имя? Для них он просто ревнивый муж с задатками психопата. С другой стороны, в клинике полно камер. Физиономию Германа обязательно засняли. Его объявят в розыск, а Герман слышал, что уже существует спутниковая система, которая по лицу может опознать каждого в любой точке земного шара, стоит человеку лишь высунуть нос на улицу. Например, Усаму бен Ладена именно так ЦРУ и вычислило.
Конечно, Герман – это не Усама. Но ведь и со смерти Усамы прошло уже несколько лет. За это время систему могли усовершенствовать настолько, что уже никто не застрахован от тотальной слежки. Герман поскорее опустил лицо, стараясь не смотреть ни вправо, ни влево.
«Куда же мне спрятаться? Выходит, что некуда?»
И тут Герман вспомнил об Оксане. И вопреки всякой логике подумал, что уж Оксана-то ему обязательно поможет.
– Она меня знает. Знает, что я и мухи не обижу. И знает, что Ирка от меня сбежала. Перед ней мне таиться нечего.
Но что бы ни говорил себе Герман, дело было совсем в другом. Просто дни, которые он провел на улице Счастливой в маленькой квартирке Оксаны, были и впрямь самыми счастливыми в его жизни. Теперь он знал это абсолютно точно. И ему снова хотелось вернуться в то время.
Глава 5
Но если Герман воображал, что Оксана встретит его с распростертыми объятиями, действительность жестоко его разочаровала. Оксана дверь ему хотя и открыла, но своего неудовольствия не скрывала:
– Снова ты! – воскликнула она. – И чего приперся?
– Не нужен? Могу уйти.
– Вот и уходи.
Голос Оксаны прозвучал насмешливо. Она явно чувствовала, что раз уж Герман снова к ней пришел, то никуда не уйдет.
– Так я войду?
– Ко мне вообще-то скоро должен друг прийти, – сказала Оксана.
При этих словах Герман почувствовал укол ревности. С какой стати? Они с Оксаной давно расстались, причем по обоюдному согласию. Но вот тебе, пожалуйста, стоило Оксане обмолвиться о другом мужчине, как Герман сразу же воспринял его как соперника.
– Кто это к тебе заявится?
– Не твое дело!
– Нет, мое! Я хочу знать, с кем ты связалась. Вдруг это какой-то мошенник или того хуже!
– Не беспокойся, он отличный парень.
– Я должен сам в этом убедиться.
С этими словами Герман отстранил попятившуюся Оксану и вошел в квартиру. Как ни странно, Оксана не стала протестовать. Она пошла следом за Германом на кухню и там спросила:
– И как предлагаешь представить тебя Алеше?
– Скажи, что я твой брат.