Сделай шаг
Шрифт:
Звучало как, правда. Часть правды. Она хотела знать всю.
– Тогда, как ты здесь оказался? – смотрела, так что соврать не возможно, да он и не собирался. Не меньше её хотел понять происходящее. Но её отстранённость не нравилась.
– Это допрос? – мягче Лили. Не так безжалостно. Мы во всем разберемся.
– Нет, – сдавая позиции, – но ответь… пожалуйста, – интонации смягчились. Не видела вины в его глазах. Не понимала, что с этим делать.
– Крис, предложил развеяться, сменить обстановку, – правду и только правду, какая бы она не была. Все что угодно
– И притащил тебя именно в этот бар? – она не верила в случайности.
– Да, – ровные интонации не справлялись. Макс раздражался. – В чём ты пытаешься меня обвинить?
– Я не обвиняю, – робко. Куда-то сбежала уверенность. Под напором его честности. Раз так! Отвечай! – Хочу понять, за что ты со мной так? – недоумение на его лице. – То боишься прикоснуться ко мне, не причинив боль, считаешь, что тебе не место рядом со мной, настаиваешь на том, что я достойна лучшего, – перевела дыхание. – А потом приходишь сюда, требуешь танец, платишь большие деньги, за девушку из бара. Что это всё значит? – в шоколадных глазах надежда. На что она надеется? Лили и сама не знала. Но надеялась.
– Не понимаю, о чём ты говоришь, о каких деньгах? – раздражение, недоумение смешались, заполняя разум, мешая рационально мыслить.
– О тех, что ты выложил перед Стивом, за мой приватный танец. Настаивал. Угрожал, – снова нотки обвинения в голосе, злые искорки в глазах, – или я что-то путаю.
Путаешь, девочка. Ещё как путаешь. Он не знает никакого Стива. Губы дернулись в улыбку. Сдержался. В шоколаде оттенок недовольства. Стереть. Немедленно. Сейчас.
– Лили, – подошел ближе, взял её лицо в свои ладони, – я бы никогда не смог так поступить, никогда не смог бы унизить тебя.
Хотела поверить. Испугалась. Обманет. Сомнение копошилось в груди. Произошедшее разрушило желание поверить.
– Но ты поступил именно так, – шепотом. – Я никогда не была противна сама себе, так как сейчас, даже тогда когда танцевала у шеста, – воспоминание о прошлом сломало плотину и слезы, двумя бурными ручьями потекли, по щекам. Хотел стереть. Увернулась из его рук. Но не отошла, так и стояла рядом.
– Ты танцевала на сцене? – он ничего о ней не знает. Мечтает узнать. Узнает. Обязательно узнает. Ничто не помешает ему.
А воспоминание уже ожило и рвалось с языка. Заставляя открыться. Зачем? Что бы он обнял, защитил. Он сможет. Верила.
– Да. Правда, совсем не долго, всего неделю, пока один придурок не перебрал виски и, забравшись ко мне на сцену играя своим ножичком, сделал мне вот это, – спустила пиджак с плеча, волосы перекинула на одну сторону, голову наклонила. У основания шеи неровный шрам от лезвия ножа.
Нахмурил брови. Кто? Сердце бешено заколотилось. Он не позволит ничему плохому случиться с ней. Никогда. Ни кто не посмеет обидеть. Сгреб её в охапку. Прижал к себе.
– Девочка моя – наклонился, прикоснулся губами к светлой полоске, рябь поцелуев к плечу, обратно к маленькому шраму. Вверх по шее, по подбородку. Её лицо в ладони. Стер большими пальцами слезы, скатывающиеся по щекам. Глаза в глаза. Шепотом. –
От его объятий стало хорошо и спокойно, но она не верила. Сомневалась.
– За что? – не поняла Лили, не отвечая на его поцелуй.
– За то, что не поверил самому себе, когда понял что это ты. За то, что не остановил чертов танец. За случайную встречу. Прости за ночь, не проведенную с тобой. За то, что боялся своих чувств к тебе, – мягко прикоснулся к её верхней губе. К нижней. Накрыл своими твердыми губами, осторожно раздвинул их языком, проникая в её рот
Горячо. Нежно. Сладко. Не в силах больше сопротивляться направила свой язык к нему навстречу, переплетаясь в причудливом узоре. Лили обвила его шею руками, запустила пальчики в его волосы. Гладила. Сжимала. Дергала. Всё больше запутываясь в темных прядях. Запутываясь в нем.
Макс сжимал тонкую талию. Вжимал девушку в себя. Сминал её губы. Сильно. Требовательно. Она отвечала. Тонула в настойчивых ласках. Им надо больше. Они хотели больше. И оба это чувствовали.
Дэвис оторвался от сладостных губ. Решительно взглянул на Лили. Шоколадные глаза горят желанием. Отвечают наполненному страстью неоном.
Ни одной минуты в гребаном баре. Наклонился, поднял её туфли, сгреб с пола бюстик, сорочку. Засунул их в карман брюк.
Лили, молча, наблюдала за его действиями. Не останавливала. В голове туман. В мыслях раздрай. Только сердце бешено колотиться о ребра. Подгоняя, подталкивая к нему.
– Пойдём, – взял за руку, потянул к выходу.
Способность мыслить вернулась. Она не давала согласия. Он опять поступает, так как считает нужным. А её… он не спросил. Чего хочет она.
– Нет, Макс я не пойду с тобой, – выдернула пальцы из широкой ладони.
– Почему? – смотрел в недоумении. – Что не так?
Вот так просто, одним поцелуем уладил проблемы. Ты ничего не понял мистер Дэвис. Деньги. Чертовы деньги между нами.
– Ты заплатил за меня, а я не продаюсь.
– Я не платил, – громко вспылил. Ну как же она не понимает. Почему не верит. Запустил пальцы в волосы. Отчаянно взъерошил.
– Какая разница, кто давал деньги, – равнодушно, устало. И вдруг мысль. Страшная. Неприятная. Выстрел в висок. – Я не пойду с тобой, так как не уверена, что ты однажды не продашь меня так же, как купил сегодня, и так же как продаешь девушек из своего шоу.
Удар в солнечное сплетение. Задохнулся. Задышал часто, выравнивая дыхание.
– Что ты сказала? – глаза потемнели, грозовые тучи заволокли неон.
– Не делай удивленное лицо, – его искреннее возмущение озадачило. А может… нет, не может. Дороти не зачем врать. – Твои танцовщицы развлекают мужчин. Тех, кто отваливает огромные суммы зеленых, желая провести вечер с той, которая больше всего понравилась.
Брови Дэвиса сурово сошлись на переносице. Что ты говоришь? Что за чушь? Злость играла на скулах. Губы сжались в узкую полоску. Пальцы в кулак. Кожа на костяшках натянулась, побелела. Смотрел сурово. Глаза метали молнии. Шагнул к Лили.