Сделай шаг

Роман Екатерина

И если первый вопрос очевидно не требует ответа, то на второй я так и не нашла ответа - я опять отключилась. Или провалилась, как уж посмотреть.

Я просыпалась еще несколько раз за эту ночь. Неизменно выпивала немного воды с медом или бульона, Лена периодически вытряхивала меня из простыни, меняла ее, прикладывала мне неизменную тряпку на лоб и я снова проваливалась в сон.

Проснулась от телефонного звонка. Открыла глаза, с трудом определила местонахождение телефона - он почему то валялся под кроватью. Зато проснулась. Мама звонит.

– Марина! Ты почему не звонишь уже несколько дней? Совсем загуляла?
– вот так, особенно не церемонясь и с места в

карьер. Все в духе и стиле моей мамы. Что то в этой жизни точно не меняется.

– Мам, привет. Я заболела немного...

– Заболела!? Воспалением хитрости, проснувшейся наглостью и равнодушием по отношению к матери?
– понеслось. Проще промолчать и дать выговориться.
– Ты даже не соизволила мне позвонить! Вылетела птичка из гнезда, свободу почувствовала и забыла про всех!

– Мам...

– Нет уж слушай! Что там такого у тебя случилось, что не было времени на звонок? Нашла какого то парня, значит стала взрослой и все можно? Не ожидала от тебя такого, девушка! Я думала, что воспитала достойную дочь!
– и бросила трубку. Шедевральный диалог, яркий пример дипломатии и образец сочувствия к ближнему своему в одном флаконе.

Ленка неслышно подошла ко мне, молча положила руку на плечо, слегка сжала. Я благодарно потерлась щекой о ее руку.

– Что бы я без тебя делала, Батти. Ты перевыполнила план по добродетели на год вперед.

– Да? Ну тогда я самым кровожадным образом заставлю тебя померить темпу. Ага, опять. А уж потом..., - и кровожадно потерла лапки друг о друга.

– Боюсь - боюсь. Честно. Видишь, уже почти дрожу от страха.

– Дрожит она, - бесцеремонно потрогала мой лоб, цокнула языком.
– От страха дрожи, это правильно. Но кажется мне, что немаловажную роль играет твоя температура. Ты опять горячая.

– Это еще пару дней будет, вряд ли меньше, - безропотно зажала подмышкой протянутый мне советский стеклянный градусник. Положила голову на плечо севшей рядом со мной подруги.
– Иди домой, правда. Тебе тоже отдохнуть надо, развлечься, сходить куда-нибудь. Сидишь со мной безвылазно. Еще и я болею, не дай Бог ты тоже подцепишь что, - а тоскливо так, хоть вой.

– Тю, еще что выдумала!
– даже дернула плечом недовольно. Между прочим, именно тем, на которое я пристроила мою бедную голову. Зуб даю, специально это сделала!
– Я с тобой два дня нахожусь и ничего еще! Зараза к заразе не липнет, это факт! Так что сиди и умничай, болезная моя, - мою голову уложили обратно на плечо.
– Тем более что у тебя так уютно и спокойно. Не хочу никуда уходить.

Немного жесткое плечо, на котором я так нагло пристроилась, чуть опустилось для моего удобства, я немного покрутила головой, устраиваясь поудобнее. Самое удобное, на самом деле, плечо. Просто потому что оно близкого мне человека. Ленка чуть опустила голову, прижалась к моей макушке виском и скулой. Вздохнула. Ей тоже хреново, я чувствую. И сделать ничего не могу. Прискорбно.

– Люблю тебя, солнце, - совершенно искренне и уверенно, хоть и чуть слышно.

– И я тебя, - также тихо, чуть слышно на ухо. Но от этого не менее ценно и важно.
– Давай сюда, посмотрим что там, - протянула руку за градусником. Нахмурилась, разглядывая показания.
– 37,7, уже лучше.

– Пошли на кухню, приготовим что-нибудь покушать. Не могу лежать - болит уже все. Да и тебя покормить надо. Наверняка голодная сидишь, - для порядка должна же я немного побурчать? Хотя бы для разнообразия. Тем более что лежать и, правда, осточертело.

Глава 12

Сегодня двадцатое января, завтра у меня экзамен. Сложный экзамен,

противный. С кучей замороченных формул, зубодробительными формулировками и дотошным преподавателем. Волнуюсь ли я? Нет. Мне просто хреново, во всех смысловых оттенках этого не совсем цензурного слова и состояния души. С мамой я помирилась в тот же день, точнее вечер. Она сама мне позвонила, уже успокоившаяся, подумавшая и сменившая гнев на милость. В общем, вполне привычное состояние и поведение, ничего нового. Хотя и малоприятное каждый раз, с осадком. И именно по этой, одной из нескольких причин, я весьма дозировано посвящаю маму в свою жизнь и, упаси Боже, проблемы. Это не ложь - я просто говорю не все. Меньше знает - крепче спит. И я в том числе.

Единственное условие, которое в ультимативной форме мне поставила родительница - познакомиться с моим молодым человеком. Да, именно так и сказала - "ты должна познакомить нас". Официозно, ультимативно, безапелляционно.

Кстати, о птичках. Точнее об одном единственном птице. Пропал мой молодой человек. Не звонит, не пишет, мои сообщения доставляются, вот только ответа на них нет. Ни на одно из трех, что я послала. Равно как вызовы мои в количестве двух штук также остались без ответа. Вот такие дела. А я что? Гордая я, больше ни звонить, ни писать ему не собираюсь. Насильно мил не будешь, так вроде говорится.

Ленка, моя персональная жилетка, не стала лезть с ненужными мне советами и, спаси Боже, жалостью. Как-то так получилось, что за удивительно короткий срок она стала мне самым близким человеком. Грусть-тоска спаяла нас крепче бетона, а депрессняк скрепил арматурой. Мои дружеские, даже нежно-покровительственные, отношения с Ташей никуда не делись. Я также люблю ее и сорвусь с места, не задумываясь и не задерживаясь, если ей потребуется помощь. Выслушаю ее, постараюсь успокоить, посмеюсь над ее шуткой или вместе с ней буду радоваться ее успехам и радостям, разделю её печаль и боль. Тёма - вообще отдельная тема. Мой лучший и, наверное, ныне единственный друг мужского пола, которого воспринимаю как брата. Но пойти к нему со своими переживаниями, в которых сама толком разобраться не могу - стыдно, как бы глупо это не звучало. Только с Леной я могу заплакать, уткнувшись сопливым носом в ее плечо, не испытывая и толики смущения от своей слабости, доверить самое потаенное, не боясь, что сказанное перевернут с ног на голову, обратят против меня или отмахнутся, обозвав все глупостями. Показаться слабой, зависимой, несчастной. Ненужной. Вот куда я пойду со своими траблами к счастливой паре? Им не до меня в своей идиллии, а у меня нет морального права изливать на них свои проблемы. Батти - моя опорная ниточка, та точка опоры, точка устойчивости, которая не позволяет сорваться в истерику, слезы и совсем уж потерять чувство собственного достоинства и надоедать парню, которому я не нужна, своими звонками и сообщениями. Одна единственная для меня... а я, надеюсь, тоже значу для нее хоть что то.

***

– Мара, стой!
– а как тут не остановиться, если тебя крепко держат за плечо? Да еще и такая верзила как Тёма. Волей неволей остановишься.
– Вот что за привычка сбегать от одногруппников?! Ты почему не подождала меня в коридоре?

– Я ждала...
– я смутилась от чего то. Наверное, мне все таки немного стыдно.

– Я вижу. Так ждала, что я отлавливаю тебя уже почти на выходе из универа! Скажи хотя бы, куда летишь? Да еще и нараспашку почти? С ума сошла, опять хочешь проваляться в постели?!
– ох мама моя, еще немного и меня будут бить. По мягкому месту, если не сбегу. И будет мне обидно.