Сделай свой выбор
Шрифт:
– Ты чего?
– Вспомнила, что нужно отдать тебе карту. – Открыла клатч и вытащила его кредитку.
– Стоило из-за этого так прыгать… Подожди, через несколько минут приедем.
Так и осталась сидеть с зажатой в руке картой. Как ни странно, я совершенно не думала о событиях сегодняшнего вечера, мысли возвращались к образу самурая. Чтобы хоть как-то отвлечься, я спросила Фила:
– Как считаешь, может, стоит платье вернуть?
– Однозначно нет. Это платье твоё, как и туфли. Считай это моей благодарностью за твою помощь.
– Быстро ты долги отдаёшь, – усмехнулась
Машина затормозила возле моего подъезда. Зиберт развернулся ко мне и сказал, глядя прямо в глаза:
– Можешь звонить без повода. В любое время.
Не знаю, почему я не сказала в тот момент, что знаю об их с отцом плане. Не хотелось портить этот вечер разборками и выяснением правды, поэтому прежде, чем открыть дверь я, сказала:
– Других слов от друга детства я не ожидала. Пока.
Надеюсь, он поймёт, что я имела в виду.
6. Первое сентября
Вот и наступил первый осенний день, а вместе с ним начался мой последний школьный год. По такому торжественному случаю я надела тёмно-синие укороченные брюки, белую рубашку, а для защиты от утренней свежести полагалась ветровка цвета хаки. Завершали образ тугой узел на затылке и очки.
– Что за ужас?! – воскликнула мама, увидев меня выходящей из комнаты. – Ты серьёзно пойдёшь в таком виде в школу? Неужели нельзя было вставить линзы?
– Анна Александровна, вы, как человек, знакомый с психологией, должны знать, что в критической ситуации очки или другой аксессуар, служат средством защиты, – безэмоционально ответила я, обувая чёрные лаковые лоферы.
– А твой образ говорит не о защите, а о том, что ты пугало огородное! – не унималась мама.
– Мам, я иду туда учиться. В этой одежде мне комфортно…
– Поэтому ты решила примерить на себя образ синего чулка? Ссутулиться не забудь!
– Люблю тебя, – послав матери воздушный поцелуй, я закрыла за собой входную дверь.
Школа сегодня была похожа на улей: играла музыка, все суетились, в глазах мелькали цветы и белые банты, потому я не без труда нашла дорогу к классному кабинету. Из-за открытой настежь двери был слышен гул голосов, прерываемый дружным смехом. Я встала в коридоре так, чтобы меня было видно только с учительского места. Лидия Петровна тоже участвовала в общей беседе, но, почувствовав пристальный взгляд, обернулась в мою сторону.
– Класс, внимание! – Она подняла руки пытаясь призвать всех к тишине. – Ребята!
Через минуту уговоров в классе наступила относительная тишина.
– В нашем классе новый ученик, точнее, ученица. – Лидия Петровна кивком пригласила меня войти.
Я глубоко вздохнула и, сделав пять шагов, оказалась ровно по центру перед доской. Какие они, мои новые одноклассники? У других в такой ситуации выпрыгнуло бы сердце от волнения, но я, привыкшая выходить на ковёр перед сотнями зрителей, была к готова к многочисленным заинтересованным взглядам. Я смотрела поверх голов сидящих учеников, давая им возможность меня рассмотреть и спокойно выдавала
– Доброе утро. Меня зовут Ксения Керн. Этот год я буду учиться вместе с вами…
– Вот это дылда!! – раздалось с задней парты ряда у окна.
Дылда! Меня так с шестого класса никто не называл. Были ещё Шпала, Длинная, Жирафа, но потом в отместку я разбила одному задире нос в кровь, после чего измывательства прекратились. Неужели всё заново?
– Белов! Извинись немедленно!
Беловым оказался невысокий мальчишка лет тринадцати на вид, с выгоревшими на солнце волосами и веснушчатым лицом. Он встал со своего места, но ещё не успел открыть рот, как я сказала:
– Дылда или нет – зависит от того, с кем сравнивать.
«О-о-о» прокатилось по классу, Белов покраснел и, так ничего не сказав в ответ, плюхнулся на своё место. В вопросе роста он мне явно проигрывал. Все зашушукались, и в классе снова поднялся гул.
– Ну, всё, успокаиваемся. Ксения, присаживайся на свободное место.
Свободными оказались две задние парты: в ряду у окна, сразу за Беловым, и в ряду у стены. Хотя нет, за Беловым, оказывается, кто-то сидел, точнее, лежал до этой секунды. Пока я шла по проходу к последней парте ряда у стены (выбрала её, дабы не подвергать незадачливого Белова ещё большему унижению), лежащее тело распрямилось, потянулось, и на меня уставилась новая пара глаз, причём этот оценивающий взгляд я ощущала прямо кожей. Я поставила сумку на соседний пустой стул, села и только после этого посмотрела на наглеца, который разглядывал меня абсолютно бесцеремонно. В ту же минуту в голове зашумело – за Беловым сидел не кто иной как Самурай, парень из троллейбуса и мой ненавистный сосед. Я пыталась сосредоточиться на словах классной, а в голове вертелась мысль: кара за все твои грехи настигла тебя, и тот, кого ты меньше всего хотела встретить, на ближайшие девять месяцев будет твоим одноклассником.
– Привет, меня зовут Тата. – Я подпрыгнула на месте от неожиданности. Девочка, сидевшая впереди, развернулась ко мне, всем своим видом показывая, что моё присутствие гораздо важнее, чем речь учителя. – Хочешь, будем сидеть вместе?
Глаза, больше похожие на два синих блюдца, уставились на меня в ожидании ответа. Сейчас моя голова плохо соображала, и я просто кивнула в ответ. Тата искренне улыбнулась и беззвучно захлопала в ладоши, выражая свою радость.
Круглое лицо с миловидными ямочками, чуть вздёрнутый нос, естественные русые локоны до лопаток, – вот что я успела рассмотреть прежде, чем Лидия Петровна скомандовала:
– Итак, все встаём, организованно проходим во двор и строимся на торжественную линейку. Татьяна, – оказывается, Тата – это Таня, – присмотри, чтобы Ксения не заблудилась.
Тата словно ждала этого: подскочила ко мне в мгновение ока, взяла меня под локоть и потащила к выходу.
– Я так рада, что ты перевелась к нам! Словно глоток свежего воздуха. Ну, ты понимаешь. Все уже примелькались за десять лет, по нескольку раз сдружились-рассорились, надоели друг другу. О, моя мечта сбылась, я так люблю знакомиться с новыми людьми – это как изучать вселенную!