Сделайте погромче
Шрифт:
– Выпендрёжниками.
– Ничто не ново под луной. – Доцент Лукин кряхтя поднялся, подошел к шкафу, достал книгу. – Как вы знаете, в дореволюционной России особый профессиональный клан составляли офени-коробейники, продававшие по деревням мануфактуру, галантерею, книжки, сласти. У них был свой офенский язык, жаргон. Вот, нашел. Тысяча восемьсот двадцать второй год, опубликовано в «Трудах общества любителей российской словесности». Образчик языка владимирских коробейников. Цитирую: «Масовской курёхой стремыжный пендюх прохандырили трущи. Лохи биряли клыги и гомза. Кубы биряли бряеть
Профессор посмотрел поверх очков, наслаждаясь эффектом. Никто не понял ни слова.
– Сия тарабарщина означает, – он продолжил читать. – «Нашей деревней третьего дня проходили солдаты. Мужики их угощали брагою и вином. Женщины подавали кушать и в дорогу им дали пирогов, и яиц, и блинов. А красные девки пели песни, малые же ребята смеялись. А сегодня пожалуют священники, мы будем Богу молиться». Вопрос к уважаемым коллегам. Что из лексикона офень вошло в обиход?
– «Лохи», – ответил Гриша, – и «пендюх». Грамматика и словообразование в «офенском» полностью русские. Хотя, конечно, профессор, ваш пример перечеркивает мои скорбные потуги на ниве взрастающих неологизмов.
Двойняшек беспокоило, что мама безмолвствует. Лишенные возможности лично принимать участие в разговорах, они воспринимали мамочку как делегата на белом свете, переживали за нее и спортивно болели. Мамочкины мысли сейчас далеки от научной дискуссии. Речи коллег омывают сознание, не проникая в него. Но лицо терять нельзя!
– Сейчас ее спросят! – предсказывал Шура. – Точно спросят! Кто-нибудь заметит: а почему вы, Нина, отмалчиваетесь? Ваше мнение? Быстро соображаем, что бы мамочке сказать умное, по теме и по делу.
– Про эсперанто? – предложила Женя.
– Мимо. Искусственный лабораторный язык.
– Мамочка заглядывала на сайты, где практикуют «язык подонков».
– Упоминать о нем, все равно что грязно выругаться. Мне-то, – признался Шура, – не противно, а если кто-нибудь из стариков потом поинтересуется, мамочка в его глазах упадет ниже плинтуса.
– Тогда глокая куздра.
– Годится. Молодец, Женька!
– А как мамочка нас услышит?
– Как, как? Откуда я знаю?
– Давай представим, будто мы большие, ходячие. Ты в одно мамочкино ухо, я в другое изо всей мочи орем.
– Попробуем. Приготовиться, на «три». Раз, два, три!
– ГЛОКАЯ КУЗДРА! – заорали хором.
– Наша Ниночка загрустила, – попенял профессор. – Вам не интересно?
– Почему же?
Нина встрепенулась, лихорадочно вспоминая, о чем шла речь. Быстро прокрутила назад услышанное, но не воспринятое, как магнитофон на перемотку поставила. Неологизмы, руслиш, язык офень. Что бы по этому поводу сказать умное? И вдруг, словно кто-то подсказку ей в ухо шепнул, не поняла, откуда на язык пришло.
– Глокая куздра, – многозначительно улыбнулась Нина.
Так улыбаются в своем кругу профессионалы, зная, что будут поняты коллегами, а для посторонних смысл останется темным.
И действительно, сидящие за столом закивали, подтверждая
С легкой руки популяризатора науки Успенского, выпустившего в начале шестидесятых книгу «Слово о словах» и рассказавшего о «глокой куздре», выражение пошло гулять. И обозначало что-то непонятное, невразумительное, искусственно образованное. Старенький доцент Лукин вспомнил, как четверть века назад присутствовал на юбилее Щербы в Ленинградском университете. И было сделано несколько докладов, посвященных «глокой куздре». Сейчас о ней, конечно, помнят только филологи и языковеды. «Приятно, что и молодые коллеги», – получила Нина комплимент.
Она могла быть довольна: день рождения удался, народ разговорился, засиделся и получил удовольствие от беседы. Но Нину более всего устраивало, что она осталась в тени.
Гриша вызвался проводить ее, донести тяжелую стопку книг – подарок кафедры, собрание сочинений Писемского.
– Ты по какому вопросу печальная? – спросил Гриша, когда они подходили к метро. – Груз прожитых лет давит или не знаешь, у кого денег занять?
– Двадцать шесть еще не груз. И при чем тут деньги?
– При том, что в нашем с тобой нежном возрасте большинство проблем решаются с помощью кошелька. Сколько тебе занять? Я нынче богатый. Получил гонорар за словарь табуированной лексики.
– Гриша! Ты с ума сошел! Кто-нибудь принесет на твою защиту этот словарь с непотребствами. Тебя же уроют… Ой!
Нина поразилась тому, что и у нее выскочило вульгарное словечко. А Гриша довольно засмеялся.
– Не уроют. Я там под псевдонимом. Я умный. Я супер. Только кое-кто моих прекрасных достоинств не замечает.
– Кое-кто замечает, даже ценит, даже восхищается…
– Можешь не продолжать. Когда мужчину хвалит женщина, с которой он взасос не целовался, то это либо мама, либо ему ничего не светит.
– А мне не светит у тебя одолжиться?
Нина подумала, что ей нужны деньги. Аборт, наверное, дорог. Можно у Алисы попросить, но коль Гриша подвернулся…
– Почему? – слегка оскорбился он. – Котлеты и мухи отдельно. Сколько тебе надо?
– А сколько тебя не разорит, мистер супер-пупер?
Нина понятия не имела о ценах на искомую медицинскую услугу.
– Пятнадцать тысяч – легко.
– Ты богатый жених.
– Ага, и перспективный, только некоторые…
– Давай пятнадцать тысяч, – перебила Нина. – А то еще пропьешь в компании, где эвфемизмы коллекционируешь. И дальше не провожай. Тебе куда ехать? В Мытищах комнату снимаешь? Нет, нет, я сама донесу, рядом с метро живу, мне не тяжело.