Сделаю, что смогу. Часть 2
Шрифт:
Прикрыв глаза, я представил, как мы с Никой купаемся в озере у пансионата. Прохладная вода приятно освежала, и мы носились по пляжу брызгаясь и смеясь. Как было бы хорошо сейчас оказаться там. Вот только после купания мне всегда хочется есть. И, как только мысль о еде пришла мне в голову - желудок заурчал. А ведь мы с Тихоном Харитоновичем и не завтракали сегодня! Интересно, что он приготовил на этот раз? Надеюсь не гречку, хотя… можно и гречку, и даже без масла, и даже слегка недоваренную.
Я резко поднялся.
–
Кузнец ловко отпрыгнул вместе с табуретом.
– Саша, сейчас сделаем. Ты это… поднимайся, я мигом. – И он, засуетившись, подбежал к печке и быстро сняв с неё котелок, поставил его на стол. Потом, слегка поклонившись, сделал приглашающий жест рукой и, как заправский актёр второго плана, проговорил:
– Кушать подано.
Не знаю, что на этот раз он добавил в кашу, только через пять минут моя ложка выскребала остатки со дна посудины.
– Сколько я пролежал?
– Спросил я с сожалением заглядывая в пустой котелок.
– Да часа четыре, - ответил Мастер. Думал до завтра проваляешься, а ты, оказывается вон какой живчик! – Он довольно улыбнулся. – Ну а ты как себя чувствуешь?
Прислушавшись к организму мне не удалось обнаружить каких-то сильных отклонений от нормы. Только кожа немного зудела. Расстегнув рубаху, которую надел на меня кузнец, я с изумлением обнаружил, что стал красным, как варёный рак.
Не успев поднять глаза на дедушку Тихона, я получил удар вилкой в живот.
– Ну вот, а ты сомневался, - кузнец улыбался, показывая мне скрюченные ударом зубья несчастной вилки.
– Да-а-а… Приходилось мне видеть садистов, но таких… Мало того, что ты, Тихон Харитонович, меня чуть ли не живьём сварил, так ещё и вилкой пробуешь, готов, или нет!
Кузнец засмеялся так, что котелок на столе стал подпрыгивать.
– Шутишь – значит всё хорошо получилось.
– Вы считаете, что это хорошо, - изумлению моему не было предела. – Как мне теперь людям показываться? У меня девушка есть, что она скажет, увидев в постели варёного жениха!
Кузнец удивлённо взглянул на меня и тихо, как будто боялся, что кто-то услышит, спросил:
– Так у вас дело уже до кровати дошло?
– Вы, Тихон Харитонович, не уходите от ответа! Мне хотелось бы знать, эта боевая раскраска теперь так и останется?
– Ну что ты, Саша, так переживаешь? Если девушка любит, то и такого будет любить. К тому же ты сам ко мне обратился. Не я тебя искал, а ты меня. И просьбу твою мне удалось выполнить! Ну а небольшой побочный эффект… с кем не бывает?
Я задрал штанины. Ступни были нормальные, а вот от щиколотки и выше всё было такого же цвета, как и живот. Это что получается, у меня везде так?
– Ну что ты смотришь? – Кузнец улыбался. – К пасхе у тебя всё готово. – И увидев мои широко открытые глаза, он вскочил с табурета и заспешил на выход. – Пойду лошадь проверю, и дровишек принесу. – И хохоча во всё
Стары-старый, а выбежал, как молодой.
Посидев ещё немного за столом, допив ароматный чай и придя немного в себя, я прикинул, что же теперь делать. Насчёт цвета кожи у меня особых переживаний не было. Со временем всё нормализуется, тут даже и думать нечего, а вот находясь в таком заповедном месте, надо воспользоваться случаем и попытаться что-то сделать самому. Хотя бы второй браслет.
После гречки меня опять стало клонить в сон и решив, что лучше утром, на свежую голову, решать все дела, я прилёг на кровать и незаметно заснул.
Ночью мне ничего не снилось и только сквозь сон, казалось, что в комнате становится холоднее. Где-то на подсознании промелькнула мысль, - «Наверное, старик принёс мало дров». «Самому надо было идти и набрать побольше».
А утром меня разбудил заботливый, негромкий голос.
– Ну хватит уже спать-то, завтракать пора. Александр, кому говорю. Поднимайся, каша готова, чай закипает. Зарядку будешь делать, или как? Ты, случаем, не морж? А то могу окатить студёной водицей.
– Встаю, встаю… Уж и полежать нельзя. Только, человек, понимаешь, прилёг отдохнуть и на тебе, - моржом пугают. Тихон Харитонович, вы специально так делаете – то огнём палили, а теперь ледяной водой окатить хотите. Стального человека из меня делаете? А вдруг заржавею?
Кузнец подошёл к кровати и спросил:
– Ну как ты? Очухался, или нет?
– Да всё нормально, жить буду.
Я задрал рубаху. Краснота практически прошла, но кожа всё ещё немного зудела.
– Ну ещё денёк и будешь как огурчик! – Старик улыбался.
– Что, такой же зелёный?
– Нет, в пупырышках. – Но увидев мой скептический взгляд, он тут же добавил, - шучу. Давай завтракать.
И опять, как и вчера, дед едва успевал за мной махать ложкой.
Глядя, как гречка исчезает в моём, практически незакрывающемся рту, Тихон Харитонович, прищурившись сказал:
– По-моему, кто-то из нас слишком быстро ест!
Моя руку застыла на полдороги к котелку. И правда, что это со мной? То ли каша такая вкусная, то ли после огненных процедур мой организм требовал больше пищи. Сунув в рот последнюю ложку гречки, я отодвинул котелок и извиняющимся голосом посетовал:
– Даже не знаю, что со мной. Такое впечатление, что желудок безразмерный стал. Есть всё время хочется.
Дед, доедая остатки каши, выдвинул свой вариант:
– Скорее всего это тело твоё изменяется. Думаю, что всё это пройдёт, но если ты так и дальше есть будешь, то нам надо в обратную дорогу собираться. Продуктов я немного с собой взял. Не ожидал, что у тебя такой «жор» начнётся.
Почесав голову, я обратился к Мастеру:
– Тихон Харитонович, тут такое дело… Мне бы хотелось поработать у вас в кузне.