Сделаю тебя любимой
Шрифт:
– Васька! – в мир моих раздумий буквально врывается грозный, как гром, шепот. – Спишь?
Молчу. Подумает, что сплю, и уйдет.
Но не тут-то было. Он подходит и начинает активно меня трясти
– Спишь, спрашиваю?
– Спала, да ты и мертвого разбудишь.
– Пошли, дело есть.
– Я не хочу сейчас!
– Кто о чем, а Вася о минете. Ну, как хочешь, пойду помоюсь всей водой в теплом душе.
– Что? – подскакиваю. Да, это оно! Поиск положительных сторон. Душ после целого дня в пути и ощущения, что на тебе комок грязи. – Теплая вода? Душ? Мне не послышалось?
–
Я подрываюсь с кровати, хватаю крепко спящего малыша, только что наевшегося до отвала. И выхожу на прохладный ночной воздух. Но рядом вижу пар и шторку.
– Откуда все это?
– Уже было. Давай, раздевайся и под воду, пока не остыла. Второй раз топить не буду.
– Я же не могу малыша с собой взять, – стону в голос.
– Бедааа, но ты можешь мыться с открытой шторкой, чтобы следить за тем, чтобы я не съел его, – делает он вид, что широко рот открывает.
Ему смешно, а у меня выбор между стыдом и безопасностью моего ребенка. Второе побеждает. Я торопливо скидываю одежду, вешая на крючок, и иду в душевую, где тут же начинает течь реально теплая вода.
Никогда не думала, каким она может казаться наслаждением! И никогда не думала, что мыться под восхищенным взглядом мужчины может быть тоже весьма приятно!
Глава 8.
Я внимательно наблюдаю за малышом, целиком забираясь под воду.
Она не просто теплая, она почти обжигает, как и взгляд, которым мой похититель скользит по телу от самых босых ног, до живота и груди. Отворачиваюсь, не хочу чтобы он смотрел на разъехавшуюся талию, пусть лучше любуется той частью тела на которой я упорно работала в тренажёрном зале. Когда было плохо, когда было больно, когда было обидно за игнор Сережи, я просто брала кроссовки, натягивала лучший комбинезон и шла в зал качать железо.
Я знаю, что на меня и там смотрели, но я была в своем лучшем облике и взгляды мужчин скорее принимала как помеху. Их было слишком много. И никто не мог понять, что творится у меня на душе, чего я на самом деле хочу и желаю.
Да и этому бугаю по сути все равно, он просто давно не видел сиськи. Но его внимание словно в вакууме, единственное в этой темной лесной зоне. Может даже показаться что мы с ним единственные на этой земле люди. Мужчина. Женщина. А дальше чисто инстинкты, потому что опасность все ближе, а его огромные руки уже на моем теле.
– Я даже помыться не могу? – спихиваю его руки с себя, а он усмехается. Протягивает мне мыло.
– Это то самое, которое ты ронял в тюрьме?
Булат усмехается в бороду.
– Сейчас главное тебе самой его не уронить. А мыло тут давно. Оно неплохое, хотя, наверное, далеко до тех штук, которыми ты мажешь волосы каждый день.
– Главное не чем, а как, – забираю мыло и намочив волосы, намыливаю их. Пахнет приятно. Что – то лимонное. От близости банщика не по себе. Кажется, что он вот-вот нападет на меня. Он и дышит часто, прерывисто, вцепившись в край деревянной душевой.
– Долго еще? – басит он рядом с ухом, пока я смываю мыло с волос. Тщательно, не
– Откуда я знаю, когда будет еще возможность так помыться, – пожимаю плечами, стараясь отодвинуть неизбежное. Как вдруг он взмахивает рукой и вырубает воду, оставляя меня мерзнуть с каплями воды на теле. Резкий толчок и я оказываюсь прижатой грудью к стене. Я могу смотреть на ребенка, но двинуться на могу.
– Мне холодно….
– Потерпишь. Надо посмотреть, как ты заживаешь.
– Шутишь? Ты гинеколог что ли, – вскрикиваю, когда он пинком раздвигает мои ноги, касается ладонью промежности. Не давит, просто прижимается всей ладонью. – Булат, мне нельзя…
Возбуждения нет и в помине, ничего нигде не пульсирует, но сложно не признаться самой себе, он умеет удивлять. Каждый раз он делает что – то такое, от чего дыхание спирает. Либо от возмущения, либо от восторга. А может я просто уже получила чертов синдром стокгольмских дурочек и готова продаться за элементарный комфорт?
– Я просто проверю. Родила ты нормально. Без разрывов.
– Булат, пожалуйста…
– В туалет начала ходить?
– Ну и что. Это не значит, что я готова трахаться. Я читала, срок сорок два дня.
– Это если с разрывами, – он давит средним пальцем, удерживая мою шею в одном положении, не давая двинуться и лишний раз вздохнуть. Я знаю, что если Юрка проснется, он меня отпустит, но тот как назло спит как ангелок. И маму ему не жалко.
Средний палец нажимает на мягкие складки, чуть раздвигая их, протискиваясь внутрь… Я стискиваю зубы, терпя дискомфорт, между ног, но всем своим существом осознавая, что ничего плохого это животное мне не сделает.
– Так ты гинеколог?
– Военный врач, – шепчет он где – то у уха, упираясь лбом в мое плечо. Я чувствую его дубину спиной, она влажная и горячая, опасная, словно факел светящийся перед лицом. – Скоро заживет.
Он вытаскивает палец, давая мне вздохнуть спокойно, но тут же накрывает ягодицы, протискиваясь между ними ребром ладони.
– Булат, нет!
– Я просто проверю, нет ли разрывов там.
Я часто дышу, пока он протискивает средний палец в заднее отверстие. Сжимаю губы, реально боюсь, что он не сдержится, просто ворвется туда, куда проще.
– Тут все отлично, – хмыкает он, толкая палец все дальше. От боли вскрикиваю, задницей отталкиваю его. Он упирается спиной в противоположную стенку душевой, а я резко разворачиваюсь. – Да не волнуйся так, я сначала как следует вылижу твои дырочки. Мне так-то тоже больно будет.
– Меня это успокоить должно? Давай я руками. Завтра. Сейчас спать охота.
Он врубает душ снова, поливая нас обоих теплой водой, но которая все равно не спасает от ночного сквозняка.
– Будешь спать хоть до обеда, но сейчас хочу минет. У меня от тебя яйца лопаются.
– Ты просто извращенец если тебе нравится мое тело сейчас…
– Если думать так тебе удобнее, – хватает он меня за шею, тенят вниз. – Давай, Вась, я и так два дня терплю.
– Несчастный… – фыркаю, но ноги под давлением подгибаются. Я поднимаю руки, чтобы совершить вчерашний маневр, но Булат головой качает.