Сделка на ложь
Шрифт:
Чуть поодаль щелкнул замок, и дверь распахнулась. В коридор вышел Устинов. С растрепанными волосами и в полностью расстегнутой рубашке. Видимо спать собирался, а тут я грохочу. Здрасти!
– Ты что тут делаешь? – ворчливо поинтересовался он, хмуро взглянув на меня, а потом и осмотрев придирчиво коридор.
– Да вот, решила нарушить твой покой, – высокомерно ответила я. – Раз уж ты не удосужился обеспечить его для меня.
Отвечать на мою претензию он не стал. Молча закрыл дверь, прошел к лестнице, где я обронила провизию и даже помог открыть дверь в мою спальню.
Правда бескомпромиссно пихнул меня в комнату, еще при этом и отчитав:
–
Вот же наглость! Я вообще-то, можно сказать, гостья в этом доме! И вообще… жена! Мог бы и повежливей! Бросила оставшуюся еду на пол, развернулась к нему и оскорбленно отчеканила, эмоционально жестикулируя:
– А на каком основании ты вообще раскомандовался?! Я, может, голодна, хочу пить или у меня могут быть еще какие-то потребности. Не думал об этом?! Увез меня с праздника, не предупредив, что поедем к тебе. У меня нет ни вещей в комнате, ни водички. Ни-че-го!
– Та-а-ак… – протянул мрачно Сашка, запирая дверь. – Водички, значит, захотелось. Потребности у тебя…
– Именно! – выдала я. – Ты совершенно ничего не организовал! Я не вещь какая-то, чтобы со мной так обращаться. И в чем я, скажи на милость, по-твоему, должна спать?! В комнате нет ничего! Я в свадебном платье теперь пожизненно ходить буду?!
– Можешь снять, – выпалил он, с не меньшей претензией, чем я.
У меня аж рот открылся обескураженно от такой наглости!
– Что-о-о?!
– А что?! – возмущенно произнес он, наступая на меня. – Я, вообще-то, сегодня должен был провести первую брачную ночь. Знаешь, чем занимаются в подобных случаях?!
Отступила от него на несколько шагов, понимая, что он перехватил инициативу и пошел в наступление.
– Я трахаться должен был, как минимум! А что получил? Сплошной геморрой в виде тебя! Думаешь, мне нравится, что ты мозг вместо этого выносишь? Сомнительное удовольствие!
– Я… – попыталась возразить.
– Ты! Совершенно верно! Опять ты в моей жизни и опять все портишь! Думаешь, я такой наивный и не понимаю, что ты будешь делать все, чтобы подгадить мне жизнь?! Ты как была стервой, так ею и остаешься! Нравится тебе или нет, но мы будем жить под одной крышей! И трахаться будем, тоже нравится тебе или нет. Ты весь праздник меня провоцировала! Напиться опять пыталась… Считаешь, тебя бы это спасло?
От угрозы в его голосе, я напряглась.
– Ты бы не посмел… – промямлила я, уже начиная сомневаться. И зачем я вообще ступила на этот тонкий лед?!
– Да ну? И что бы меня остановило? – делая еще шаг ко мне, с вызовом бросил Устинов.
Вот же попала! Сидела бы сегодня спокойно в комнате, радуясь заслуженному Оскару, не отсвечивала. А теперь ведь и полученных заслуг могу лишиться, и душевного покоя, и… нарваться на самого Устинова. Что я там, огорчилась прежде, что вечер окончен? Бойся своих желаний!
– Знаешь, с твоей стороны вообще странно слышать подобное, – скрестив руки на груди, проворчала между тем я. – Ты меня не любил никогда и вообще, все происходящее – липа! Зачем тогда поползновения в мою сторону?
Обвела взглядом нас и комнату. Бровь выразительно изогнула.
– А что в этом такого? – совершенно не опровергая ни единого моего слова, поинтересовался он.
– Странно, что ты ждешь взаимности. Я не кукла какая-то бесчувственная. И по указке действовать не собираюсь. Ты поладить со мной собирался, помнится? Да как это вообще возможно?! Ты себя-то со стороны видишь?
Устинов, выслушав меня, замер. Его глаза зло сощурились и потемнели. Он сделал глубокий вдох, задумался, губы сжал.
– Что было, то было. Прошлого не изменить, – философски протянул он, резко успокоившись. – Не я тогда все это начал, и не мой косяк, что мать девочки не успев расстаться с любимым якобы мужчиной прыгнула в койку к другому. Еще и залетела.
Вот тут я прям прифигела от такого грубого оскорбления. Он же меня шлюхой практически обозвал! Не знал, конечно, истинной ситуации, но оскорбление было незаслуженно! Непозволительно! И вообще, он не имел на это никакого права! К горлу ком горький подступил, а на глаза слезы навернулись. И это дико разозлило! Все это: и ссора, и оскорбление, и его самое настоящее паскудство, причем с таким выражением лица сказанное!
Не хочу с ним жить! Не буду! Пусть хоть что делают, не стану и все. Я ведь любила его по-настоящему. Унижалась, как дура, стараясь все исправить, объяснить, что не имею никакого отношения к делам отца. Хотела предложить Сашке примирить наших с ним родителей, только он не стремился к этому. Это я поняла, увы, не сразу. Собственно, когда о беременности и узнала, когда отправилась в его старую квартиру, где он прежде жил… и девку там застала, которая у него гостила. Тогда все поняла.
Говорил со мной как с пустым местом: обвинял во всех смертных грехах, признавался, как ненавидит и что видеть больше не желает. Я ушла ни с чем. Так и не сообщив о ребенке. Ну, и о примирении речи тоже больше не шло. Я узнала все, что должна была. Жизнь, надежды, любовь – все рухнуло в одночасье.
Скотина!
Зубы сжала и резко пощечину ему зарядила. Попала и очень даже удачно. Руку обожгло от удара, да только злость и обида никуда не делись. Набросилась на него с кулаками, желая причинить столько же боли, сколько причинил мне он. И тогда, когда оставил, беременную, даже не желая знать, как я, что со мной. Просто уехал! И за то, что происходило сейчас. За все, что из-за него переживаю!
– Да ты! Да как смеешь вообще?! Урод! – всхлипывая, буквально выплевывала я. – Ненавижу тебя! Ненавижу!
Бить себя, Устинов больше не позволил. Перехватил за руки, отстранил от себя, чтобы достать не смогла.
– Совсем больная?! Прекрати немедленно! – в ответ выпалил он.
– А то что? – рычала я. – Что сделаешь? Ну, скажи!
– Хватит! – прикрикнул он и пихнул меня от себя в сторону. – Еще слово или агрессивный жест в мою сторону, и я запру тебя здесь.
– Ах вот как?! – выпалила возмущенно я.
Запрет, значит! Деспот! Зло уставилась на него, оценивая возможности сказанного. Глаза у него горели ненавистью, ноздри раздувались, из ушей разве что пар не шел, щека покраснела, руки в кулак сжал. Видно было, что не будь я женщиной – точно бы совсем не словами ответил.