Сделка Райнемана
Шрифт:
Итак, все кончено, размышлял Сполдинг. Они отзывают его. И теперь резидентом в Лиссабоне станет архитектор-кубинец.
Чувство опустошенности снова охватило его. У него отбирают все то, чем он так дорожит, и к тому же столь неожиданно. И называется это – выводить из игры…
– Кем подписан приказ?
– Тут я – пас. Стоит только код высшего руководства, а что скрывается за этим, мне неизвестно. Ни одного имени, кроме твоего, в шифровке не было.
– Что я должен делать?
– Завтра ты сядешь в самолет. Время вылета сообщат ночью. Птичка сделает только одну посадку. На аэродроме Лажес, остров Терсейра на Азорах. Там ты получишь
Глава 12
26 декабря 1943 года
Вашингтон, федеральный округ Колумбия
Свенсон нажал кнопку на своем столе.
– Пропустите ко мне мистера Кенделла.
Он поднялся в ожидании, когда откроется дверь. Нет, он не выйдет из-за стола, чтобы встретить его, и не протянет ему руки, как положено в таких случаях. И все потому, что в «Шератоне» Уолтер Кенделл не стал обмениваться рукопожатиями с Крафтом и Оливером. Проявленное бухгалтером подобное пренебрежение условностями не могло ускользнуть от внимания генерала, и он решил вести себя сейчас со своим визитером соответственно его же манерам.
Кенделл вошел в кабинет. Внешность бухгалтера за те одиннадцать дней, что прошли с тех пор, как генерал наблюдал за ним из потайной комнаты во время совещания в отеле «Шератон», не претерпела особых изменений. Кенделл был одет в тот же костюм и, похоже, в ту же самую мятую рубашку. И один лишь бог знает, в каком состоянии находилось сокрытое под ними нательное белье, но сама мысль об этом не вызывала ничего при виде бухгалтера, кроме чувства брезгливости. Кенделл кривил слегка, словно в ухмылке, верхнюю губу. Но это вовсе не означало, что он на что-то сердился или выказывал таким образом свое презрение к чему-либо. Просто у него была привычка дышать одновременно и ртом и носом. Как делают это животные.
– Проходите, мистер Кенделл, садитесь.
Кенделл не заставил повторять приглашение. Его взгляд встретился со взглядом Свенсона. Но лишь на мгновение.
– В деловом календаре, где указаны лица, с которыми я должен встретиться, говорится, что ваш вызов в мой офис обусловлен необходимостью получения от вас кое-каких разъяснений относительно превышения «Меридианом» сметы, – сказал генерал, садясь. – Ваши оправдания меня не интересуют, излагайте только факты… Вам как главе независимой аудиторской фирмы это не составит особого труда.
– Но не только же ради этого вы вызвали меня, не так ли? – Кенделл достал из кармана смятую пачку сигарет, покрутил одну из них и закурил.
Свенсон заметил, что ногти у него неухоженные, с заусенцами и грязные. Генерал подумал, что в облике и поведении Уолтера Кенделла было что-то нарочитое.
– Нет, вы здесь не только поэтому, – ответил Свенсон прямо. – Прежде всего, давайте договоримся придерживаться во время беседы определенных правил, чтобы избежать недопонимания между нами… И замечу еще, что вы не ошиблись, усомнившись в моих словах о цели вашего вызова сюда.
– Правила обычно бывают в играх. И в какую же игру мы играем сейчас, генерал?
– Дайте-ка подумать… Возможно, для нее подошло бы такое название, как «Честь мундира». Или вот еще – «Тайные дела в Буэнос-Айресе». Думаю, последнее, как более конкретное, придется вам больше по душе.
Кенделл посмотрел на кончик сигареты, потом перевел взгляд на генерала:
– Ага, Оливер и Крафт не утерпели, наябедничали-таки своему наставничку! Мне же и в голову
– Они давно уже не появлялись у меня – с тех самых пор, как вы уехали в Женеву.
Кенделл помолчал с минуту. Затем заговорил:
– В таком случае, генерал, вы запятнали честь своего мундира… Судя по всему, подловили нас в «Шератоне». Я подумал еще, что выбрать такое место для встречи несколько необычно для Крафта: он как-никак привык к заведениям типа «Вальдорфа» [26] … Выходит, вы понаставили там повсюду подслушивающие устройства. И вывели на чистую воду этих ублюдков. – Голос Кенделла был хриплым, но злости в нем не было. – Стало быть, вы знаете, каким образом я оказался впутанным в эту историю, как очутился в Женеве. Да и до этого наверняка вам сообщили обо всем по радиосвязи.
26
«Вальдорф» – одна из престижнейших гостиниц в Нью-Йорке (другое ее название – «Астория-отель»).
– Мы действовали по просьбе министерства военной промышленности. Нам поручили выяснить все, что касалось переговоров, которые вели вы в Женеве. Вещь это обычная. Однако в тех случаях, когда у нас появляются основания подозревать, что за внешне пристойными делами кроется что-то нечистое, мы начинаем копать глубже…
– Черт бы вас всех подрал!
Свенсон с шумом выдохнул воздух.
– Не стоит реагировать так бурно на мои слова. В мои намерения не входит затевать тут с вами спор. И сказал я лишь то, что есть. У меня целая кипа расшифрованных радиодонесений, которых вполне достаточно для того, чтобы отправить вас на виселицу или электрический стул. Как, впрочем, и Оливера… Крафт же, не исключаю, мог бы отделаться пожизненным заключением. Вы надсмеялись над его нерешительностью и не позволили ему высказать все, что у него на душе… В общем, что бы там ни было, факт остается фактом: ваша троица по уши в грязи.
Кенделл, подавшись вперед, швырнул сигарету в пепельницу, стоявшую на столе Свенсона, и, ощутив внезапно страх, взглянул пытливо на генерала:
– Но вас больше интересует Буэнос-Айрес, чем электрический стул. Я угадал?
– Как ни прискорбно это, я вынужден заниматься в данный момент именно тем, о чем вы говорите. Хотя предпочел бы другое…
– Бросьте молоть чепуху, – оборвал Свенсона Кенделл. Он не был новичком в подобного рода беседах и знал, как постоять за себя и повернуть разговор в свою пользу. – Вы вот заявили, будто мы трое по уши в грязи. Но, как мне представляется, и у вас не лучше положение: вы угодили в тот же свинарник, что и мы… Так что не стройте из себя Иисуса: от вашего нимба исходит одно лишь зловоние.
– Сильно сказано. Однако не забывайте о том, что у меня найдется с дюжину таких же свинарников, куда я смогу при случае смыться. Такой мощной организации, как военный департамент, ничего не стоит отправить меня хоть сейчас, через какие-то сорок восемь часов, в ту же Бирму или на Сицилию, если только я того пожелаю. У вас же – другая ситуация. Вам некуда деваться… Так и будете сидеть в своем хлеву, на глазах у всех. Надеюсь, имеющиеся у меня записи радиодонесений заставят вас взглянуть по-иному на кое-какие вещи. Это то, что я хотел бы вбить в вашу голову. И думаю, вы поняли меня.