Сделка с профессором
Шрифт:
Проведя детство в приюте, а юность в закрытой школе, Беатрис имела весьма смутное представление о стоимости своего контракт. Она не знала даже такой малости, как цена буханки хлеба или бутылки молока на ярмарке, и такие обыденные для любой девушки вещи, ставили ее в тупик.
«Наверное, у него просто не хватило денег», – с тоской подумала она и возненавидела Пекиша еще больше за то, что он располагал достаточными средствами, а Баренс – нет.
Фулн засмеялась своим противным резким смехом, и Бетти с завистью покосилась на нее. Гренда стояла у окна напротив максиса
«Ну почему же мне так не повезло?» – с досадой подумала она, и слезы навернулись ей на глаза.
– Скоро я пришлю сюда портних, – все не умолкал Пекиш. – Они снимут мерки и сошьют для тебя платье на выпускной бал. Моя дайна не может пойти в местном барахле. У тебя должен быть самый лучший наряд. На балу будет масса именитых гостей. Мне понадобится тебя кое с кем познакомить. И не вздумай сидеть возле меня вот с таким же постным выражением лица! Тебе следует научиться быть более учтивой с нужными людьми. Время от времени ты будешь выполнять то, что я тебе скажу. У тебя смазливая мордашка, и ты вполне справишься с ролью ветреной кокетки. Мужчины таких обожают.
К горлу Беатрис подкатил тугой комок, а голова закружилась. Она больше не могла выносить ни гнусавую болтовню Пекиша, ни отвратительный запах лилий, ни саму мысль о том, чтобы он распоряжался ею по своему усмотрению. Подскочив с дивана, Бетти бросилась к выходу.
В этот момент раздался стук в дверь, вошла патронесса и сказала:
– Адепткам пора возвращаться в класс. Прошу следовать за мной, господа.
Не помня себя от горя, Беатрис вылетела из гостиной и помчалась по коридору, стремясь скрыться ото всех и выплакать все то разочарование, что переполняло ее душу и терзало изнутри.
Глава 34
До вечера Беатрис старательно избегала общения с одноклассницами, хотя многие девчонки хотели узнать результаты аукциона. На этот раз несдержанность Гренды сыграла Бетти на руку. Как только Фулн вернулась в кабинет рукоделия, тут же объявила, что ее хозяином будет самый красивый мужчина высшего света, и не преминула со злорадством рассказать, что господином Беатрис стал толстобрюхий богатей, тем самым избавив Бетти от необходимости все разъяснять.
После этого заявления многие начали посматривать на Беатрис с плохо скрываемой завистью. Внешность будущего хозяина девушек интересовала гораздо меньше, чем его благосостояние. Всем хотелось поскорее избавиться от долга за обучение и жить припеваючи в роскошном доме среди аристократов. Как мало они знали об оборотной стороне этой медали.
Улучив момент, когда Беатрис осталась в классе одна, к ней подошла Элиза Хаксли и сказала:
– Бетти, можешь мне уделить минутку?
Она выглядела подавленной и не отрывала глаз от своих беспокойных пальцев.
– Что ты хотела? – усталым голосом отозвалась Беатрис.
– Я… Мне… – начала мямлить она, но потом собралась с духом и выпалила: – Мне очень жаль, что я рассорилась с тобой из-за профессора! Прости меня, пожалуйста. Я вела себя как полная идиотка. Вбила в голову, что он влюблен в тебя.
Бетти вздохнула и с тоской ответила:
– Сейчас это уже неважно. Я тебе сразу сказала, что он во мне не заинтересован. Не тот это человек, чтобы на адепток заглядываться. Да и зачем ему дайна? Чтобы преподавать много энергии не нужно. В общем, давай забудем обо всем этом. Скоро выпускной пройдет, мы все разъедимся в разные концы империи и вряд ли когда-нибудь еще увидимся.
Как только она вслух произнесла то, что ей самой не давало покоя, тут же почувствовала, как слезы бегут по щекам.
«Как я буду жить с этим Пекишем? – подумала она, даже не пытаясь скрыть свою боль. – Он просто невыносим. Десять лет! Как мне столько продержаться?»
– Тебе не нравится твой хозяин? – спросила Элиза, положив руку ей на плечо.
– Он отвратительный, – не стала скрывать Беатрис. – Если бы ты его видела, то поняла, о чем я. А что ты думаешь о светловолосом молодом господине, который выбрал тебя?
Хаксли отвела взгляд, не спеша с ответом, потом вздохнула и все же призналась:
– Он такой никчемный. Все смотрит на своего недовольного, брюзжащего отца. Ему лет двадцать пять, наверное, а он все никак не научится сам принимать решения. Мне от этого не по себе, но я не знаю, как сложится моя служба. Может, и неплохо все будет. По крайней мере отвлекусь от мыслей о профессоре. Ему-то уж точно до меня нет дела.
Элиза отвернулась и тоже заплакала, но слов утешения у Бетти для нее не нашлось.
В класс вошла дайна Монд и, увидев учениц, сказала:
– Ах, вот вы где. Бонна Виклин велела вам идти в столовую. Ужин уже начался, а вы все бродите неизвестно где. Быстро вниз!
Адептки поспешно встали и направились к выходу. Дайна пропустила Хаксли в коридор первой, а Беатрис задержала, преградив дорогу.
– На, возьми. – Она сунула конверт в карман передника Бетти. – Просили передать.
Дайна развернулась и быстро скрылась за дверью. Подрагивающими руками Беатрис нащупала конверт, и внутри у нее теплом разлилась надежда. Она и сама не могла сказать, на что надеялась, но сердце уже застучало сильнее, и Беатрис побежала по коридору за Хаксли.
– Элиза! – окликнула она бывшую подругу. – Погоди. Можешь сказать Жози, что у меня нет аппетита? Я неважно себя чувствую. Лучше пойду прилягу в дортуаре.
– Тебя проводить? – забеспокоилась Хаксли.
– Нет, не стоит. Просто передай бонне мои слова.
– Ладно, я все ей объясню.
– Спасибо, – сказала Бетти и пошла к лестнице, ведущей наверх.
В общей спальне было серо и уныло, с наступлением осени привычная сырость старого казенного помещения чувствовалась еще сильнее, а сквозняк завывал все жалобнее и настойчивее с каждым днем.
Беатрис прошла в конец дортуара, открыла дверцу общего шкафа, чтобы ненароком никто не заметил, чем она занимается, если вдруг вернется раньше времени, и достала письмо.