Сделка с Прокурором
Шрифт:
«Так что, никакое это было не извращение или преследование, а просто сбор информации.», - оправдывался он сам перед собой за то, что почти месяц тенью ходил за Ванессой.
До прихода его гостьи оставалось ещё минут двадцать, а мужчина уже накрыл стол, расставил свечи и поставил медленную чувственную музыку. Более того, он сменил простыни на чистые и взбил подушки!
«Возможно и зря, - усмехнулся он.
– Но никто ведь не запрещает мужчине надеяться!»
Он взял в руки бутылку дорогущего вина и любовно погладил стекло, воочию представив, как он и Ванесса за неспешной беседой будут распивать
* * *
Снежанна Марано, кивнула, тепло улыбнулась своему зятю и проводила его взглядом до тех пор, пока он не закрыл за собой двери морга. И только затем она перевела свой уже заметно остывший взгляд на своего, лежащего на столе для аутопсии трупов сына. Нервным движением правой руки женщина поправила на себе накидку из черного соболя и то ли всхлипнула, то ли вздохнула.
– Что это ещё за идиотская история, Эди, в которую ты нас всех втянул?!
– вместо приветствия, раздраженно поинтересовалась она.
– Спасибо, что помогла, мама. Ты настоящий друг!
– искренне поблагодарил сын, совершенно уверенный в том, что присутствие постороннего человека произведёт сдерживающий эффект на его свято чтящую приличия мать и потому бури удастся избежать. Однако он жестко ошибался.
– И это всё, что ты можешь мне сказать?!
– вопросила она, разгневанная показавшейся ей излишне легкомысленной реакцией.
Температура в комнате тут же упала на десять градусов, как минимум.
– После того, как мне пришлось лгать и изворачиваться!!!
– температура в комнате упала ещё на несколько градусов, пол, стены, мебель и труп-статист покрылись толстым слоем инея.
– И принимать соболезнования от искренне сочувствующих мне людей!!!
– температура в комнате упала ещё на несколько градусов.
Если учесть, что в морге и так было отнюдь нежарко, то теперь, когда температура снизилась еще градусов на двадцать - находиться здесь для обычных людей было не только невыносимо, но и опасно для жизни.
– Я, п-п-п-ппппо-по-пожа -жа-жа-жалу-лу-луй, п-п-п-пппойд-д-д-д-ду-ду!
– подал дрожащий голос абсолютно весь покрытый инеем агент Дроуинг, который понял, что если он продолжит прикидываться мебелью и ещё хотя бы минуту поприсутствует при столь «тёплом» общении матери с сыном, то в этой комнате станет на один труп больше.
Снежанна Марано вздрогнула, перевела взгляд на звук голоса. Она только сейчас заметила, что кроме неё и её сына в комнате есть ещё кто-то.
– А что это с вами, молодой человек?
– искренне удивилась женщина, изучая заиндевевшего агента.
– Ттттотото-же ччччто и ссс-со мно-нононой! К-кк-контрррролир-ррруй се-сесесебя, мммама! Уууу-грррророби-бибишь ввввеве-ведь нннананас!
– жалко проблеял королевский прокурор, который лежал на столе, скрутившись при этом в позе эмбриона, в тщетной попытке хоть как-то согреться.
– Ммммой рррреззззерррвввв ннна ннннуле.
– Я могу, - усмехнувшись, пообещала Снежанна.
– И я хочу!
– зловеще добавила она.
– И заметь, мне за это ничего не будет!
– ледяным тоном заметила женщина. Тем не менее, в комнате сразу же заметно потеплело.
Молодой человек, - перевела женщина взгляд на агента Дроуинга, - а что вы здесь делаете, в то время, как я разговариваю с моим сыном?!
–
– Пока ты не пришла и не превратила его в сосульку он занимался тем, что с помощью трансмутации лепил вон из того труп мой!
– вступился за агента Эдвард Марано.
– Ну и как, вы закончили перевоплощение?
– несколько мягче, но столь же надменно поинтересовалась Снежанна у Дроуинга.
– Ппппоччччч-ти...
– сглотнул агент, чувствующий себя под ледяным взглядом герцогини, крайне неуютно.
– То есть, нет. Вы НЕ закончили работу?!
– царственная герцогиня вопросительнообвинительно смотрела на всё ещё дрожащего от холода молодого человека.
– Нннет, не зазаккккончичичил, - виновато понурил голову маг, хотя и понимал умом, что ни в чём не виноват.
– Ну и куда, в таком случае, вы собрались?
– поинтересовалась мать королевского прокурора тоном тюремного надзирателя, в недоумении приподнимая правую бровь.
– Ннниникукукуда!
– тут же изменил свои планы агент.
– Ну тогда не стойте, а работайте, работайте, - царственно махнула рукой герцогиня.
– Но я. Но вы же сами. Я просто не хотел вам мешать, Ваше Высочество, разговаривать с сыном, - агент всё-таки нашел в себе силы произнести целую фразу, ни разу не заикнувшись.
– Агент Дроуинг, Её Высочество отгородит вас от нас защитным пологом. И мы больше не будем отвлекать вас от работы, - сжалился над беднягой Эдвард Марано и вмешался.
– Вы сможете меня видеть, но не будете нас слышать, и совершенно точно не будете мёрзнуть. Да, Ваше Высочество?
– сын многозначительно посмотрел на мать. Та с одолжением кивнула, сделала несколько пасов руками, накинув тем самым защитный полог на агента Дроуинга.
– Он точно больше не будет мёрзнуть, а насчёт тебя я ничего обещать не могу, - сквозь зубы проскрипела Её Высочество, которая очень не любила, когда её упрекали в том, что она плохо контролирует проявления собственной силы. Она в принципе не любила, чтобы ей указывали. Тем более при посторонних людях. Тем более, в ситуациях, когда она имела полное право себя не контролировать и разнести тут всё к лиховской матери!
– Я безумно зла на тебя, Эди! Поэтому сейчас расклад будет такой: я задаю вопросы, ты максимально исчерпывающе и, разумеется, абсолютно честно мне на них отвечаешь. Однако, если вдруг начнёшь юлить и увиливать, то храни тебя Мара, потому что я за себя не отвечаю! Итак, вопрос первый: Неужели это было так необходимо - именно умереть?!
– скрестив руки на груди, поинтересовалась она.
– Ма-ааам, - замялся королевский прокурор, - я признаю, что это было спонтанное решение, почти озарение. И что я не подумал ни о тебе, ни о дяде, вообще ни о ком и ни о чём, кроме того, что мне нужно хоть в чём -то, хоть как-то, но обойти убийцу...
– молодой человек хулигански улыбнулся.
– Поэтому ответ на твой вопрос, было ли это необходимо
– я считаю, да было. Но объяснить тебе, в чём именно заключалась эта необходимость, я пока не могу.
– Я так и знала!
– топнула ногой Снежанна, однако губы её при этом дёрнулись в улыбке.