Сделка с вечностью
Шрифт:
— У Миссолена нет шансов, — подытожил Кивер. — Остается лишь поблагодарить Хранителя, что такая сила на нашей стороне.
— Вигге сделает правителю Освендиса предложение, от которого тот вряд ли откажется. Если Брайс Аллантайн перейдет на нашу сторону, мы обретем еще большее преимущество. По разным подсчетам, у Освендиса армия от пяти до десяти тысяч человек.
Кивер задумчиво разглядывал дырке на ломте сыра.
— Вопрос, чем нам может ответить Миссолен, — сказал он.
— Бельтерианская тяжелая конница — две тысячи. Но это элита. Говорят, один их всадник стоит десятерых пеших солдат. Рикенаар отзовет
— А ополченцы, Альдор? — возразил Кивер. — Для имперцев мы — захватчики. Мы придем на их земли, и они будут защищаться. Пусть неумело, но они хорошо знают местность и смогут от души напакостить. На их месте я бы поступил бы так же. И я не стану вырезать мирных жителей без серьезной причины.
Альдор лишь пожал плечами, раздумывая, не помешает ли такое человеколюбие исполнять приказы короля. Сердце Кивера ден Ланге сохранило доброту, пройдя сквозь десятки битв и сотни стычек. Слишком много доброты для военачальника.
— Тебе и не придется, если мы предложим им кое-что получше.
Сидевшие за столом обернулись и повскакивали с лавок, услышав голос короля. Грегор бодро спускался по лестнице в сопровождении Истерд и целой свиты духовенства: братьев Аристида, Фастреда и Норберта. Последнего — высушенного, точно рыба, высокого мужчину — Альдор недолюбливал за поистине фанатичную приверженность новой вере. Аристиду Граувер, впрочем, тоже не доверял, хотя тот пользовался исключительной благосклонностью короля. Самым понятным из этой церковной братии оставался брат Фастред. Быть может потому, что некогда избрал путь воинствующего монаха, а не интригана в застенках. Жизненный уклад и простота нравов братьев-проекторов были отлично знакомы Альдору. И если бы ему предоставили выбор, с кем из этой троицы вести дела, он без раздумий выбрал бы Фастреда. Оставалось лишь жалеть, что среди всего духовенства, окружавшего Грегора, голос этого брата-протектора оставался самым тихим.
— Ваше величество. — Гости и Альдор склонились в знак приветствия, но Грегор с привычной ему непосредственностью проигнорировал церемониал.
— Доброе утро, друзья! Давайте же есть! — хлопнул он в ладоши и позволил выскочившим из кухни слугам приставить еще одну скамью для свиты, а сам уселся на доселе пустовавший стул во главе стола. — Умираю с голоду. Этот Веззам из «Сотни» сущий зверь! Даже в обители меня так не гоняли, как заставляет прыгать этот ваграниец. Прекрасный боец, я им искренне восхищен.
Альдор заметил, как скривилась Истерд при упоминании главы отряда наемников. Став королевой, она пересмотрела многие взгляды, но, очевидно, все никак не могла принять того, что Хайлигланд держал на службе выходца из Ваг Рана. Ненависть рундов к седовласым воинам сложно было сопоставить с чем-либо еще. Изучая наречие северян, Альдор не раз поражался тому, что все негативные выражения и обороты так или иначе ассоциировались с вагранийцами. Истерд было физически тяжело находиться рядом с Веззамом: королеву хватало лишь на сдержанные приказы, и она явно осталась не в восторге от выбора
Принесли еще еды, и на этот раз добавили мяса. Альдор и старший Ланге от добавки отказались, а вот Кивер с удовольствием составил королю компанию в приеме пищи. Истерд пожевала немного сыра и на том закончила. Церковники к еде не притронулись — соблюдали очередной пост.
— Спасибо, что приехал, дядя, — поблагодарил Грегор, вытирая жирные руки полотенцем, и знаком приказал слугам удалиться. — Признаюсь, не ожидал, что откликнешься так быстро. Сейчас ты нужен мне как никогда.
Адалар взглянул на сюзерена со смесью удивления и приязни.
— Я дружил с твоим отцом с самого нашего детства. Мы были почти что братьями…
Грегор кивнул:
— Как и мы с Кивером. Можно сказать, преемственность поколений. Именно потому, что наши семьи так близки, вы с сыном сейчас здесь. — Король подался ближе. — Через два дня мы выдвигаемся в Горф, корабли Магнуса уже ждут нас. Я забираю с собой Альдора и брата Аристида, Кивер будет командовать твоим войском, а Истерд… Моя королева невероятно мудра и деловита для своих лет, но ей недостает опыта в правлении.
Лицо Истерд превратилось в маску, лишь то, что она теребила вышитый край скатерти, выдавало ее волнение. Разумеется, Грегор уже все с ней обсудил. Конечно, она согласилась с его волей, и все же даже королю стоило немалого труда озвучить просьбу вслух.
— Я прошу тебя, дядюшка, взять на себя обязанности эрцканцлера и остаться в Эллисдоре до моего возвращения. Истерд будет править от моего имени, и я хочу убедиться, что советовать ей будет мой друг.
Закончив говорить, Грегор шумно выдохнул и застыл, ожидая ответа гостя. Лицо Адалара некоторое время оставалось непроницаемым. Он молча блуждал взглядом по лицам собравшихся. Наконец он расправил плечи и взглянул на Грегора в упор.
— Понимаю. Я согласен. Но прошу тебя быть честным, ибо если я надеваю на плечи эрцканцлерскую цепь, то понесу ответственность. Ты ожидаешь нападений или бунтов? Есть ли что-то, к чему я должен быть готов?
Король, казалось, расслабился окончательно — откинулся на спинку своего тронообразного стула, почесал голову с едва отросшим ежиком совершенно седых волос — родной цвет так к ним не вернулся, и внешность правителя оставалась жутковатой. Одни говорили, что это была метка особого расположения Хранителя, иные шептались, что она же была знаком проклятья. Ни то, ни другое Грегору Волдхарду явно не мешало.
— Рунды на нашей стороне. Всех бунтовщиков, присоединившихся тогда к Эккехардам, мы уничтожили. Вагранийцы не высовывают носов из-за своих гор: ходят у них сейчас и своих забот полно. А Гацона — наш друг. По крайней мере, Рейнхильда положила много сил на укрепление этой дружбы. В военных конфликтах король Умбердо предпочитает занимать нейтральную сторону, но готов продать что угодно, если хорошенько заплатить. Кроме того, Умбердо вовсю поглощен воспитанием наследника и вряд ли влезет в какую-нибудь заварушку, пока не обзаведется еще одним.