Сделка со звездой
Шрифт:
Саша задумчиво молчит, словно пытаясь осмыслить мои слова. Он смотрит на меня, и в его глазах я вижу что-то, что мне сложно разгадать.
– А так бывает? – наконец, тихо спрашивает он. – Думал, такое только в сказках возможно. Ладно, но если вдруг передумаешь, дай знать. Может, попробуем.
Я не даю ему договорить.
– Нет, – перебиваю я резко. – Не передумаю. И я для тебя слишком молода. Тебе вон Марья Ивановна больше подойдёт, – я киваю в сторону старушки, которая медленно идёт по дороге, опираясь на палочку. Саша оборачивается, чтобы посмотреть на
– Очень остроумно, – догоняет меня, сравняв шаг.
– Как думаешь, в чём причина моих приступов? Уже поняла, или ещё нет? – спрашивает он, и я останавливаюсь.
Саша поднял бровь, ожидая моего ответа, и я остановилась. Его взгляд был напряжённым, словно он пытался понять, что я скажу дальше.
– Ну, вроде, поняла, – неуверенно начала я. – Пока ещё сомневаюсь в своей версии. Может, потом скажу?
– Нет, мне же интересно, – настаивал он. – Эти приступы меня достали. Надо знать корень проблемы.
Я вздохнула, чувствуя, как в воздухе повисло напряжение. Его глаза смотрели на меня с ожиданием, словно он действительно хотел услышать правду.
– Ну, хорошо, – начала я, тщательно подбирая слова. – Проблема – это ты. Точнее, твоя совесть.
Услышав мои слова, Саша резко выпрямился, его лицо вытянулось от удивления.
– В смысле, совесть? – переспросил он, нахмурившись.
– Так и знала, что ты о ней ни сном ни духом, – улыбнулась я, стараясь смягчить свои слова. – Во-первых, что-то тебя тревожит из прошлого. Пожар – это причина первая. А вторая... Это одиночество. Ты развёлся и почувствовал себя ущемлённым. Возможно, тебе не хватает простого общения, хорошего, настоящего друга, как ты и сказал. У тебя идёт самоуничтожение. Типичная депрессия, только в извращённой форме. Ты рано повзрослел, в душе ты ещё ребёнок, хоть тебе уже... Лет двадцать пять?
Саша молчал, глядя на меня так, словно пытался понять, что я имею в виду. Его лицо было напряжённым, а в глазах мелькнула тень сомнения.
– Ты говоришь так, будто знаешь меня лучше, чем я сам, – наконец произнёс он, слегка нахмурившись.
– Может быть, – согласилась я, чувствуя, как внутри меня нарастает уверенность. – Но я вижу, что с тобой происходит. Ты скрываешь свои чувства, прячешься за маской сильного человека, но внутри тебя всё кипит. Ты боишься показать свою слабость, боишься быть уязвимым. Но это не делает тебя слабым, это делает тебя человеком.
Саша молчал, его взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно он пытался найти ответы на свои вопросы. Я видела, как в его глазах мелькнула тень боли, и мне стало жаль его. Он действительно был одинок, даже если не хотел этого признавать.
Лицо Саши вдруг побледнело, он поднял на меня взгляд, в котором читалась смесь усталости и облегчения.
– Ты права, – тихо произнёс он, и его голос дрогнул. – Мне двадцать семь лет, а я всё ещё не могу найти своё место. Кать, ты могла бы стать отличным психологом.
Я поморщилась, представив себя в этой роли.
– Я серьёзно, – настаивал он. – Подумай об этом.
– А от кого ты решил сбежать?
Он замер, словно я попала в самую точку.
– Нет, ты точно меня насквозь видишь, – выдохнул он. – Есть один человек… Мама. Всё время мной недовольна. Долго пилила за развод с Олесей. А теперь говорит, что я никому не нужен, что ни одна нормальная девушка на меня не посмотрит. Я ей сказал, что если будет доставать, брошу всё и уеду. Она не поверила. Вот и решил хоть раз доказать, что чего-то стою, что я нормальный. Но не знаю, как.
Я покачала головой.
– Интересная у тебя мама… Всё бы отдала, чтобы мои родители так же меня опекали, отчитывали. Да что угодно делали... Ладно, я проголодалась. Завтрак был за мной, обед – за тобой. Надеюсь, готовить ты умеешь?
– О, ещё как. Отдыхай, я тут пошаманю. Постараюсь не спалить дом, – улыбнулся он, заходя на кухню.
Я направилась в комнату и, сев на диван, даже не заметила, как начала засыпать. Наверное, слишком много эмоций сегодня нахлынуло.
Открыв глаза, я обнаружила, что прошло почти два часа. С трудом встав, я направилась на кухню. Там меня ждала умиротворяющая картина.
Саша сидел за столом, а рядом с ним на подоконнике устроился Кузька. Кот с наслаждением ел сметану из глубокой тарелки, а Саша ласково гладил его, что-то тихо приговаривая. Его голос был мягким и тёплым, словно он обращался к старому другу.
– Ты уж прости меня, приятель, – говорил он, улыбаясь коту. – Крутой ты котяра, это правда. Слушаешь внимательно, хоть и чудной немного. Хозяйку себе вон какую выбрал – не всякая так сможет. Охраняй её, не давай в обиду. Отгоняй всяких уродов, чтобы и близко не подходили. Может, подскажешь, как её сердце растопить? А, молчишь? Ну и ладно, сам попробую. Ешь, ешь, не буду тебе мешать.
Саша отошёл к плите, помешивая что-то в кастрюле. Я замерла на пороге, наслаждаясь этой уютной сценой. Кузька, сытый и довольный, растянулся на подоконнике, громко мурлыча и греясь на солнышке. Его глаза блестели, а хвост лениво покачивался из стороны в сторону.
– Пока дождёшься обеда, с голоду помрёшь, – сказала я, наконец, войдя на кухню.
Саша обернулся и улыбнулся мне.
– А ты спала, я будить не стал. Монстра твоего накормил сметаной, – добавил он, указывая на кота. Кузька тут же приоткрыл один глаз, словно подтверждая слова Саши. – А у нас на обед картошка с мясом и грибным соусом. Надеюсь, ты не вегетарианка?
– Не, я всеядная, – ответила я, подходя ближе. – Ну, корми, раз уж все в сборе.
Саша разложил по тарелкам дымящуюся картошку, а затем поставил на стол тарелку с соусом. Я села за стол, вдыхая аромат горячего блюда. Картошка была золотистой, с хрустящей корочкой, а мясо – сочным и нежным.
– Надо будет узнать рецепт, – сказала я, попробовав первый кусочек. – Это просто восхитительно!
Саша улыбнулся, явно довольный моей реакцией. Мы ели молча, наслаждаясь едой. Кузька, насытившись, поудобнее устроился на подоконнике, перевернулся на другой бок, продолжая мурлыкать.