СДЕЛКА. Исторический роман
Шрифт:
– - Там что, Академия Наук?
– - Э-э, почему Академия? Нет. Это штаб-квартира Федеральной Запасной Системы, там решают все важные дела Америки и мира, там выбирают, кто из кандидатов достоин идти в президенты, сенаторы, министры. Уловил? В этом здании, а не в Белом Доме или Конгрессе всем управляют. И они там решили, что Сделка с русскими -- большая ошибка.
– - Ясно. Джонсон что-то такое рассказывал товарищу Косыгину в прошлом году. Стало быть, в этом здании сидят Старшие. Где сидят, кстати, в подвале?
– - Нет, зачем в подвале, на втором этаже.
– - Видишь
– - Тебя не пустят!
– - Пустят. И выслушают. Я волшебные слова знаю.
– - Какие это, волшебные?
– - Америке - кирдык.
– - Что это значит?
– - То самое. И он наступит завтра же, если сегодня Никсон не подтвердит мне свои, как президента, обязательства по Сделке. Понял? Это мы с тобой знаем, куда на самом деле полетит "Аполлон" завтра утром, а газета "Правда" не знает. И "Вечерний Париж" не в курсе, и "Шанхайские времена". Лучше пока пусть так и останется, иначе газетчики уже в понедельник начнут возить, заметь, уже обоих президентов США мордой по наждаку. Никсона авансом. Это если Сделку он мне не подтвердит.
– - Они не пустят в своё здание коммуниста, - сказал Боб просящим тоном.
– - Я не коммунист, Боб, я комсомолец. Член ВЛКСМ.
– - Вэллкам - что?
– - Бобби! Мне не нужны эти ваши старцы. Как я с ними общаться буду? Они, небось, все под капельницами и с кислородными подушками. Мне Никсон нужен. Сегодня. Обеспечь.
– - Только ты сам там это, ну, ты знаешь, о чём я. Я тебе ничего не говорил. Сегодня в шесть вечера Ричард Никсон делает вечеринку для своего предвыборного штаба. Это в комплексе "Уотергейт", в полумиле отсюда. Ты узнал об этом, э-э, из жёлтой прессы. Время есть, дойдёшь пешком.
– - Отсюда до советского посольства меньше десяти километров. Жди меня там. Пешком дойдёшь или на такси доедешь. По-барабану. Уже можешь начинать.
– - Верни ключи и фотоаппарат, русский! Что значит -- по барабану?
– - А что значит -- жёлтая пресса? Заберёшь на стоянке у советского посольства. Свалил нахрен отсюда!
Я, скажем так, вытолкал Боба на дорогу, пересел на место водителя и поехал по проспекту Конституции. Не торопился. Думал. Ничего не придумал. Подсказка пришла, откуда не ждал. С утра ничего не ел, а потому остановился и сходил в закусочную, съесть американскую котлету в булке. Когда вернулся через пятнадцать минут, около автомобиля стояли два негра в полицейской форме, один заглядывал в салон, другой сверял по бумажке номера.
– - Но пасаран, братья!
– сказал я неграм-полицейским.
– Смерть белым кровопийцам!
– - Это ваш автомобиль, сэр?
– спросил меня тот, который с бумажкой.
– -
– ответил я.
– У меня нет денег на такую роскошь. Приятель попросил перегнать его на другой конец города. Он, приятель, выпил немного, ну вы знаете, эти янки и, в особенности, дикси всегда по пятницам нажираются.
– - Мы не понимаем ваших белых шуток, сэр, - сказал второй полицейский.
– Предъявите какие-нибудь документы, сэр.
– - Я тоже не понимаю белых, брат, - я протянул паспорт полицейскому.
– я ведь красный.
– - Смотри, Джек, реально красный, - полицейский развернул и показал мой паспорт напарнику.
– - Парни, - сказал я.
– Мне надо срочно встретиться с Никсоном. Вопрос национальной безопасности. Не посоветуете, что мне такого интересного рассказать его шестёркам или охране, чтобы меня к нему пустили?
– - Я слышал, - сказал полицейский с бумажкой, - что у вас в России чёрных братьев не обижают. И что даже ваш самый продаваемый писатель -- негр. Это так?
– - Не писатель, брат, поэт. Пушкин. Это так. Памятники ему стоят в каждом крупном городе. И да, он -- негр.
– - Не врёт, - сказал полицейский напарнику.
– - А мой дядя пишет с Кубы, что ваши им здорово помогают против наших, - сказал напарник.
– - Мы всем помогаем, брат. Судьба у нас такая, - сказал я.
– Так что, идеи будут про Никсона?
– - Нет, не будут. Но если б мне надо было заинтересовать Никсона, я бы предложил ему возможность поиздеваться над Джонсоном, красный, сэр, - сказал один полицейский.
– - Они друг друга ненавидят уже лет восемь точно, - сказал второй.
– Никсон проиграл тогда Кеннеди и Джонсону в шестидесятом.
– - А Джонсон, говорят, бухает, как реднек третью неделю в Белом Доме, даже не выходит никуда, - подхватил первый.
– - Но ты не сомневайся, русский, мы любим Америку и славный город Вашингтон, ДиСи, - сказал второй.
– На, забирай свой паспорт.
– - Спасибо, парни, - сказал я.
– А чего проверяли?
– - Кто-то позвонил в участок. Сказал, машину у президента Кеннеди угнали. А откуда у Кеннеди машина? Он мёртв уж пять лет как. А мёртвые в этой стране не могут обладать собственностью. Будьте осторожны на дорогах, сэр!
Я поехал в сторону Белого Дома. Не доехал. Дорога была перекрыта из-за митинга протеста: призывники против войны, чёрные против белых или белые за секс, не разобрался, всех разворачивали.
Короче, я наплевал на свои сомнения и поехал к комплексу "Уотергейт". Через десять минут, со всеми поворотами, приехал.
Стоянка у них платная, человек на въезде за несдачу с десятидолларовой банкноты сообщил мне, куда идти на вечеринку Никсона. Я пришёл. На входе в банкетный зал один из мордоворотов спросил у меня приглашение. Приглашения у меня не было, у меня была салфетка из котлетной. Мордоворот взял двадцать долларов и выслушал с вежливой улыбкой мою просьбу. Потом сообщил, что впустить меня не может, но может передать послание ближайшему окружению избранного президента. Послание было у меня наготове, на салфетке написанное: "Greetings from Kosygin! From Russia with Deal".