Сделка
Шрифт:
— Теперь назад дороги нет, брат.
Я смотрел, как он идет к своей машине и выезжает с парковки. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы замедлить бешеный стук своего сердца. Окружающие звуки Аппалачей — сверчки и древесные лягушки — казалось, пришли из ниоткуда, хотя я знал, что они были там все это время. Я потянулся к рычагу переключения передач и заметил почти полную бутылку пива в подстаканнике. Словно на автопилоте, я схватил бутылку и вылил ее содержимое на землю за окном, а затем выбросил
Как я уже сказал, это было пять лет назад.
Прямо сейчас я стою в гостиной своего дома и смотрю сквозь жалюзи на подъездную дорогу снаружи. Я поворачиваюсь и смотрю на неоново-зеленый дисплей времени на кабельной приставке, и на нем светится: 10:57 вечера.
С минуты на минуту.
Я все еще привыкаю называть его своим домом. Прошло много лет с тех пор, как умерла моя мама, но он все еще кажется мне ее домом. Даже выйдя замуж и родив ребенка — свою собственную семью — я чувствую, что мы здесь просто гости. Говоря о моей семье, я организовал для них мини-отпуск, пока я оставался дома "работать". Моя жена и сын поехали на несколько дней к ее матери на юг, чтобы я мог спокойно сосредоточиться. Нет нужды говорить, что у меня был скрытый мотив.
Время: 10:59 вечера.
Вот они, фары, которые я искал. Я вижу роскошный седан, припаркованный рядом с моей машиной. Фары гаснут, но двигатель продолжает работать на холостом ходу. Когда мои глаза снова привыкают к темноте, я вижу массивный силуэт Рональда, сидящего на водительском сиденье. Я лезу в карман брюк и нервно тереблю чип трезвости между большим и указательным пальцами. Рональд глушит двигатель и выходит из машины.
— Давай сделаем это, — говорю я сам себе.
Я выхожу из гостиной и прохожу через кабинет, мельком замечая свое отражение в рамке с дипломом колледжа на стене. Неужели я так сильно постарела за пять лет? Интересно, насколько по-другому выглядит Рональд? Звонок в дверь раздается как раз в тот момент, когда я вхожу в парадную. Я делаю глубокий вдох, произношу небольшую молитву и открываю дверь.
Холодный декабрьский ветер, который, кажется, следует за Рональдом, куда бы он ни пошел, сильно бьет меня. Не слишком хорошо разглядев своего старого знакомого, я жестом велю ему поторопиться и впускаю внутрь. Он закрывает за собой дверь и поворачивается ко мне лицом. Прежде чем я успеваю что-то сказать, он с силой хватает меня за руку и ведет в направлении кухни.
— Давай, — начинает он. — Это не займет много времени.
Мне вдруг стало не по себе, ведь это не тот теплый прием, которого я ожидал. Что он думает? Что он знает? Более того что он думает, что знает? И откуда, черт возьми, он знает дорогу в мой дом (думаю,
Он стоит рядом со мной, высокий, как монолит, и такой же зловещий. Его голова загораживает свет на кухне, поэтому трудно разглядеть его черты.
— Я знал, что ты придешь, — говорю я, нарушая молчание. — Ты поразил меня как человек слова во время нашей встречи пять лет назад — настоящий солдат.
Рональд ничего не говорит. Он медленно тянется в карман своего тяжелого пиджака и достает фиолетовый бархатный мешочек. Он развязывает узел и осторожно достает из мешочка по одному предмету, выкладывая их в аккуратный ряд передо мной. Слева направо я вижу ложку, чистый шприц, зажигалку, кусочек ваты и крошечный пакетик с веществом, которое может быть только героином. Рональд подходит к моему холодильнику, берет бутылку воды и протягивает ее мне через стол в качестве последнего ингредиента.
— Ты прав. Я солдат, — наконец говорит Рональд. — Я следил за тобой все эти годы. Я видел, как ты проходил реабилитацию, как ты учился в колледже, как ты женился и завел детей, как ты получил работу своей мечты — я видел, как ты ставил галочки напротив этих четырех пунктов... но ты нанял меня для пяти пунктов, — говорит Рональд, поднимая вверх пять пальцев.
— Да.
— Только ты знаешь, чист ли ты. To thine own self be true (будь верен самому себе) — разве не это говорят на тех собраниях, на которые ты ходишь?
Я медленно киваю головой.
— Я просил тебе пустить мне пулю в лоб, если я не выполню свою часть сделки, — говорю я.
— Ну, в тот момент я воспринял тебя как метафору. Это дерьмо убьет тебя так же, как и пуля. Но я дал слово, — отвечает он. — К тому же, никто не будет искать убийцу того, кто умер от передозировки, не так ли?
Я смотрю вниз на коллекцию моих старых друзей, собранных на столе передо мной.
— Значит, это мой тест? — спрашиваю я.
— Скорее возможность, правда. Если ты доволен своей новой жизнью, то просто упакуй все это дерьмо и отдай мне. Если нет, то перестань тратить наше время и займись делом.
Я улыбаюсь.
— Почему ты улыбаешься? — спрашивает он с любопытством.
— То, как ты это сформулировал, — говорю я. — Ты проверяешь меня на счастье, а не на трезвость. Большинство людей не понимают разницы.
Рональд смотрит мне в глаза и улыбается в ответ, как пять лет назад, когда я заплатил ему за спасение своей жизни.
— Рональд, — начинаю я, — вам сильно недоплачивают.
— Я знаю, чувак, — киллер смеется, — Я знаю.