Сделка
Шрифт:
Тот усмехнулся:
— Ладно, посмотрим.
— Я надеюсь, товарищ капитан не будет возражать, — майор подмигнул Алексею, — если мы своим могучим храпом огласим окрестности?
— Да ладно, — усмехнулся летчик. — Спи давай.
— Вот и ладушки. — Проскурин вышел в коридор, принес стулья, улегся на них, подсунул под голову пальто, свернутое наподобие подушки, и моментально уснул.
Глава тридцать пятая
Он
— Пора? — почему-То шепотом спросил Максим.
Майор взглянул на часы и кивнул:
— Пора. Без пяти. Пока доберемся, пока то, пока се. Пора.
Максим быстро встал, отодвинул стулья к стене, потянулся. Все еще сидящий на своем прокрустовом ложе Проскурин порылся в кармане, вытащил измятую пачку «Стиморол», протянул приятелю.
— Будешь? Бери, не стесняйся. Во рту небось как полк гусар ночевал.
— Спасибо. — Максим взял брикетик, бросил в рот, принялся жевать. — Есть охота. Может, по дороге в твою коммунистическую столовую заскочим, перекусим?
— Нет. — Проскурин наконец встал и тоже принялся двигать стулья. — Нельзя.
— Почему?
— Никогда, полковник, не забывай о том, что может случиться. МОЖЕТ, усекаешь? Допустим, нарвемся мы на засаду. Не дай Бог, конечно, но предположим. Получить пулю в живот на полный желудок — верный перитонит. Стопроцентно летальный исход. Лучше помучиться от голода.
— Да ну тебя. Несешь чего-то…
— А ты как думал? — Проскурин повернулся и жестко посмотрел Максиму в глаза. — Если ты не готов к худшему — оставайся. Я пойду один.
— Да нет, готов, в общем-то. Просто слушать об этом неприятно. Знаешь, если уж случится — то случится, а смаковать сейчас…
— А я и не смакую, — перебил майор. — Я тебя накачиваю. Чтобы ты ухо востро держал.
— Уже проснулись? — окликнул с койки Алексей.
— А то, — хмыкнул Проскурин. — Ты что такой смурной-то, орел? Не рад, что ли?
— Чему радоваться?
— Скоро все закончится, — уверенно сказал Проскурин, потягиваясь.
Алексей подумал секунду:
— Знаешь, а ведь я что-то заметил…
— В смысле?
— Ну, на фотографиях. Что-то там есть. У меня даже возникло ощущение дежа вю.
—
— Не знаю. Никак не пойму.
Майор посмотрел на Максима, затем перевел взгляд на Алексея и махнул рукой.
— Ладно. Чего уж теперь. Пока нас не будет, посмотри, подумай. Потом расскажешь. И вот еще что, орел. Когда мы выйдем, стулья придвинь к двери. Если хлопчики Сулимо тебя найдут, то все равно не смогут войти бесшумно. Попробуй ручку подпереть. Вряд ли, конечно, они сюда сунутся, даже если найдут тебя, но все-таки… И нам спокойнее.
— А если придет Маринка уколы ставить? Загремит через эту мою баррикаду…
— Ну и хрен с ней, — философски заметил Проскурин. — Во-первых, ей поделом, во-вторых, пусть лучше она нос себе расквасит, чем ты пулю в голову получишь. У нее пройдет, у тебя — уже нет.
Максим засмеялся. Он хохотал и хохотал, сам пугаясь своего бесконечного, клокочущего в груди смеха, но не в силах был остановиться. Проскурин пару минут наблюдал за ним, затем вдруг резко шагнул вперед и наотмашь хлестнул полковника по щеке. Смех оборвался.
— Успокойся. Это нервное.
Максим кивнул:
— Спасибо. Извини, что-то я действительно волнуюсь малость. Все-таки первый раз в такую переделку влез.
— Если бы ты не волновался, я бы не взял тебя с собой. Человек, который совершенно не волнуется в подобной ситуации, — или даун от рождения, или идиот по жизни, потому что недооценивает противника. И то, и другое — опасно потенциально.
— А ты волнуешься?
— Еще как. Только меня учили держать себя в руках. Целых четыре года учили. — Проскурин еще раз потянулся, хрустнув суставами. — Ну что, тронулись?
— Да, пойдем, — согласился Максим.
— Удачи вам, — пожелал Алексей.
— Спасибо. Тебе тоже.
Глава тридцать шестая
Двое широкоплечих парней, сидящих в вишневой с металлическим отливом «восьмерке», переглянулись. Один из них вытащил из-под пиджака рацию и нажал кнопку «вызов».
— Общий вызов. Двойка вызывает всех.
— Первый на связи.
— Третий в эфире, прием.
— Пятый, жду.
— Седьмой здесь, прием.
— Двойка — всем. Путешествие.
Парень выключил рацию и бросил ее между сиденьями, на пачку «Лаки Страйк», на магнитофонные кассеты, на зажигалку.
— Все в порядке? Без срывов? — спросил без всякого выражения шофер.
— Без.
— В полночь? Ничего не меняется?
— Ничего.
— Отлично.
Код «Путешествие» означал, что Максим с Проскуриным вышли из больницы и направляются к машине. Ипатов не соврал, сказав, что Сулимо известны все шаги Проскурина. Так оно и было. Сейчас широкоплечие боевики занимали каждый свою, отведенную ему в предстоящей операции позицию.