Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
Она явно колебалась.
— Однако, судя по нашему недавнему разговору...
— Не было никакого разговора. Я не видел тебя целую неделю, с прошлой субботы.— Он старался, чтобы его голос звучал твердо и убедительно.— Я заеду за тобой через полчаса. Надень купальник, знаешь, тот желтый — испанский, с бюстгальтером.
— О,— презрительно ответила она,— он уже совсем вышел из моды. У меня есть новый, шведский, ты его еще не видел. Я надену его, если можно такие носить. Девушка в магазине не была в этом уверена.
— Договорились,—
Через полчаса его «ягуар» опустился на посадочной площадке на крыше ее дома.
Пэт была одета в свитер и брюки, купальник, как она объяснила, был под ними. Неся корзинку с едой, она пошла вместе с ним к кораблю. Живая и прекрасная, она шла впереди него, забавно семеня ногами в маленьких сандалиях. Похоже, что все же будет прекрасный день, теперь, когда первоначальная тревога прошла... слава богу.
— Подожди, увидишь мой купальник! — крикнула она, вскакивая в стоящий корабль и ставя корзинку на пол.— Он в самом деле очень смелый. Его почти нет, требуются некоторые усилия, чтобы поверить в его существование.
Когда он сел, она прижалась к нему.
— Я думала о том нашем разговоре... позволь мне закончить,— Она положила пальцы ему на губы, требуя молчания.— Я знаю, что разговор был, Уолт. Но в некотором смысле ты прав. Мы должны максимально использовать наши возможности. У нас мало времени, лишь столько, чтобы... по крайней мере, мне так кажется.
Она слабо улыбнулась.
— Так что лети так быстро, как только можешь. Я хочу увидеть океан.
Вскоре они оказались на стоянке у окраины пляжа.
— Будет все жарче,— рассудительно сказала Пэт.— С каждым днем. Правда? Пока в конце концов это станет невыносимо.— Она стянула свитер и, приподнявшись в кресле, ухитрилась снять джинсы.— Однако мы до этого не доживем. Пройдет еще лет пятьдесят, прежде чем станет невозможно в полдень выйти из дома. Когда, как говорится, собаку будет на улицу не выгнать. Сейчас еще не так плохо.
Она открыла дверцу и вышла наружу, одетая в купальный костюм. Она действительно была права: оставалось верить ей на слово, что он на ней надет. Костюм полностью отвечал желаниям их обоих.
Они шли рядом по мокрому, слежавшемуся песку, разглядывая медуз, ракушки и камешки, выброшенные волнами на берег.
— Какой сейчас год? — остановившись, вдруг спросила Пэт.
Чистые и длинные пряди ее распущенных волос развевались на ветру, как золотой пух.
— Ну, кажется...— начал он, но никак не мог вспомнить.— Черт возьми!
— Ладно, неважно.
Она взяла его под руку, и они не спеша пошли дальше.
— Смотри, там, за теми скалами, уютное местечко! — крикнула она и ускорила шаг. Ее длинные изящные ноги сражались с ветром, песком и знакомой тяжестью старого, давно утраченного мира.— Я... как ее зовут?.. Фрэн? — вдруг спросила она.— Или я Патриция Кристенсен? — Она пригладила волосы обеими руками.— У меня светлые волосы, значит, я Пэт. Подружка Пэт.
Она скрылась за скалами.
— Когда-то я была Фрэн,— бросила она через плечо,— но сейчас это не имеет значения. Раньше я могла быть кем угодно: Фрэн, Хелен или Мэри. Сейчас это не имеет значения, правда?
— Нет,— не согласился он, догоняя ее. Тяжело дыша, он сказал: — Это важно, что ты была Фрэн. Это существенно.
— Существенно.
Она бросилась на песок и легла, опершись на локоть и чертя на песке кусочком черного камня длинные глубокие борозды. Потом она отбросила камень и села, глядя на океан.
— Однако все здесь... из мира Пэт.
Она положила руки на свои груди и медленно подняла их вверх с выражением легкого удивления на лице.
— Они,— сказала она,— принадлежат Пэт. Мои меньше, я помню.
Он молча сел рядом.
— Мы здесь, — наконец сказала она, — чтобы делать то, чего мы не можем делать в бараке. Там, где мы оставили наши убогие тела. Пока будут в порядке наши наборы, все это...— Она замолчала и махнула рукой в сторону океана, потом снова коснулась груди, казалось, не веря своим глазам.— Это тело не может постареть, правда? Мы стали бессмертными.
Она легла лицом вверх на теплый песок и закрыла глаза, заслонив лицо рукой.
— А поскольку мы здесь и можем заниматься тем, чего нельзя делать в бараке, в соответствии с твоей теорией мы должны именно этим и заниматься. Мы должны воспользоваться предоставленной нам возможностью.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
Внезапно он услышал прозвучавший в мозгу чей-то голос:
— Ведь я могу делать это в любой момент.
Он почувствовал присутствие в своем теле кого-то чужого. Он отодвинулся от девушки и сел.
— В конце концов,— сказал Норм Шайн,— я ее муж,— и рассмеялся.
— Кто тебе позволил пользоваться моим набором? — подумал со злостью Сэм Риган.— Убирайся из моей комнаты. И могу поспорить, что ты пользуешься моим кэн-ди.
— Ты сам мне его предложил,— ответил обитатель его тела.— Я решил воспользоваться приглашением.
— Я тоже здесь,— подумал Тод Моррис.— И если хочешь знать мое мнение...
— Никто тебя об этом не спрашивает,— рассердился Норм Шайн.— Тебя вообще никто сюда не приглашал. Почему бы тебе не продолжить ковыряться в своем убогом огороде, где ты должен сейчас быть?
— Я с Сэмом,— холодно думал Тод Моррис.— Только здесь я могу делать это.
Сила его воли соединилась с волей Сэма. Уолт снова склонился над лежащей девушкой и снова поцеловал ее в губы, на этот раз с большим чувством.
Не открывая глаз, Пэт тихо сказала:
— Это я, Хелен. Я тоже здесь,— потом добавила: — И Мэри тоже. Однако мы не брали твоего кэн-ди. У нас есть свой.
Она обняла его: три обитательницы тела Подружки Пэт объединились в едином порыве. Удивленный Сэм Риган разорвал контакт с Тодом Моррисом, подчинился воле Норма Шайна, и Уолт оставил в покое Подружку Пэт.