Сдвиг времени по-марсиански
Шрифт:
– Может, выйдем на улицу, взглянем на огород мальчика? – предложил Лео. – У тебя есть фонарь?
Отыскав аварийный фонарь, Джек вышел из дома в ночную прохладу.
– Как у тебя сейчас с Сильвией? – тихо спросил Лео, когда они остановились у грядки с кукурузой.
– Прекрасно, – ответил Джек, застигнутый врасплох этим вопросом.
– А мне показалось, что между вами какая-то холодность, – заметил Лео. – Это действительно будет ужасно, Джек, если вы расстанетесь. Она – прекрасная женщина, одна на миллион.
– Я знаю – неловко ответил Джек.
– Дома, когда ты был еще молод, ты достаточно
– Да, – откликнулся Джек, – и мне кажется, ты просто выдумываешь.
– У тебя замкнутый вид, Джек, – продолжил отец. – Надеюсь, тебя не беспокоят старые болячки – ты знаешь, о чем я. Я говорю о…
– Я знаю, о чем ты говоришь.
– Когда я был молодым, таких психических заболеваний, как сейчас, не было, – безжалостно продолжал Лео. – Это – знамение времени, результат перенаселения. Я вспоминаю, что еще задолго до того, как ты заболел, еще лет с семнадцати ты был холоден в отношениях с людьми, не испытывал к ним никакого интереса. Был задумчив. Мне кажется, сейчас ты тоже в таком состоянии.
Джек не мигая уставился на отца: с родителями всегда так, они просто не способны противостоять искушению, не впасть в старое амплуа Всезнающих и Вездесущих. Для Лео Джек был не взрослым человеком с женой и сыном, а все таким же ребенком.
– Послушай, Лео, на Марсе еще очень мало людей, пока планета скудно заселена. Естественно, люди здесь общаются меньше, они более замкнуты по сравнению с тем, что делается Дома, где, по твоим собственным словам, идет тусовка с утра до вечера.
– Гм-м, верно, – кивнул Лео. – Тем более ты должен радоваться при виде соплеменника.
– Если ты имеешь в виду себя, то я очень рад тебя видеть.
– Конечно, Джек, конечно, – ответил Лео. – Наверное, я просто устал. Но ты так мало рассказываешь о своей жизни, словно постоянно чем-то озабочен.
– Работой, – откликнулся Джек. – Я все время думаю о Манфреде, об этом аутичном ребенке.
Но, как и в былые времена, отец прекрасно разгадывал его отговорки истинным родительским инстинктом.
– Ну-ну. Я знаю, чем занята твоя голова, и мне известна твоя работа: она делается руками, а я говорю о твоих мыслях, обращенных внутрь. Здесь, на Марсе, существует психотерапия? Только не говори мне «нет».
– Я и не собираюсь говорить «нет», я хочу сказать только одно – тебя это не касается.
Отец словно отпрянул в темноте.
– Хорошо, мальчик – пробормотал он. – Прости, что вмешиваюсь.
Оба замолчали, ощутив неловкость.
– Черт, давай не будем ссориться, папа. Пошли домой, выпьем чего-нибудь и ляжем. Сильвия приготовила для тебя мягкую постель, так что ты сможешь хорошо отдохнуть.
– Сильвия очень внимательна, – с легкой обидой на сына промолвил Лео. – Джек, я все время беспокоюсь о тебе, – продолжил он уже более спокойно. – Может, я старомоден и ничего не понимаю, но это психическое заболевание… похоже, им сегодня страдают все. Оно стало таким же распространенным, как грипп или полиомиелит в старые годы; в мои времена так все болели корью. А теперь ты… Я как-то слышал по телевизору, что шизофренией страдает каждый третий. Не понимаю, Джек, почему надо отворачиваться от жизни, когда в ней столько всего, ради чего стоит жить?
Перед тобой лежит целая
– Это не мое дело. Хотя спасибо, – ответил Джек.
– Я выберу тебе участок, – предложил Лео.
– Нет. Меня это не интересует.
– Ты… тебе нравится твоя работа, Джек? Ну, создать машину, чтобы разговаривать с ребенком? Похоже, это достойное занятие. Я горжусь тобой. И Дэвид, прекрасный парень, он тоже гордится тобой.
– Я знаю, – ответил Джек.
– У Дэвида ведь не проявляются никакие симптомы шизо?..
– Нет.
– Не знаю, где ты ее подцепил. Уж точно не от меня – я люблю людей.
– Я тоже.
«Интересно, – подумал Джек, – что бы сказал отец, если бы ему стало известно о Дорин. Вероятно, его бы это огорчило; он принадлежит к поколению со строгими правилами – родился в 1924-м – давным-давно. Теперь мир совсем другой. Удивительно, как отец приспособился к новому миру, просто чудо какое-то. Лео, родившийся в период бума сразу после Первой мировой войны, стоит здесь, на краю марсианской пустыни…»
И все же он ничего не поймет о Дорин и почему Джеку так важно любой ценой сохранить эти отношения.
– Как ее зовут? – спросил Лео.
– Ч-что? – заикаясь, переспросил Джек.
– Я немножко телепат – бесцветным голосом произнес Лео. – Ты согласен?
– Вероятно – помолчав, ответил Джек.
– Сильвия знает?
– Нет.
– Я сразу понял, потому что ты стараешься не смотреть мне в глаза.
– Чушь! – раздраженно оборвал его Джек.
– Замужем? У нее есть дети, у женщины, с которой ты путаешься?
– Почему бы тебе не использовать свои телепатические способности? – изо всех сил сдерживаясь, ответил Джек.
– Я просто не хочу, чтобы это ранило Сильвию, – произнес Лео.
– Она тут ни при чем.
– Не очень приятно проделать огромный путь, чтобы узнать такие новости, – сказал Лео. – Ну что ж… – вздохнул он. – Как бы там ни было, у меня есть свои дела. Завтра утром встанем пораньше и отправимся.
– Не суди слишком строго, папа, – попросил Джек.
– Хорошо, – согласился Лео. – Я знаю, теперь другие времена. Ты думаешь, что таким образом поддерживаешь себя, да? Может, оно и так. Может, это способ сохранить здравый смысл. Я не хочу сказать, что ты сумасшедший…
– Просто слегка тронутый, – с горечью уточнил Джек. «Господи, и это мой родной отец, – подумал он. – Какая пытка! Какая жуткая трагедия».
– Я знаю, с тобой все будет в порядке, – продолжил Лео. – Я вижу, ты борешься, а не просто заводишь шашни. Я слышу по твоему голосу, что тебе нехорошо. То же самое, что у тебя было, только с возрастом сил становится меньше и переносить это тяжелее, верно? Да, я понимаю. Эта планета очень пустынна. Странно, что вы все, эмигранты, вообще не посходили с ума. Так что я понимаю: вы должны ценить любовь, как бы она ни выражалась. Тебе пригодится и то, что есть у меня, – эта моя земля; возможно, для тебя тем же самым сможет стать твоя машина, которую ты делаешь для бедного немого ребенка. Я хотел бы посмотреть на него.