Сдвиг
Шрифт:
— Бо-Кристиан Керрей, — торжественно и в то же время искренне и даже заботливо произнес Мельхиор. — Это ты — пылающий мальчик. И ты — педик!
Но и это было еще не все. Он сунул руку в карман брюк БК и задержал ладонь у него на бедре. БК отвернулся и закрыл глаза — из носа со свистом вырывался воздух, раздувая пузыри сочившейся слизи.
Неожиданно рука исчезла, но глаза БК смог открыть не сразу. В тусклом свете Мельхиор разглядывал кольцо Наз.
— Вряд ли оно тебе еще понадобится, верно?
Перед тем как уйти, Мельхиор включил телевизор.
— Я знаю, что днем его смотрят только домохозяйки, — сказал он, идя к двери. — Но я советую тебе посмотреть. Сегодня там могут показывать
Оставив Уэсли в машине, Каспар зашагал прямо на шестой этаж. Он прошел между покрытыми пылью коробками с книгами до углового окна и прислонил к стене завернутый в бумагу сверток. Коснувшись пола, тот издал металлический лязг. Каспар водрузил несколько коробок одна на другую, чтобы с улицы его не было видно, а три коробки уложил под окном так, чтобы на них можно было встать. Он не мог заставить себя выглянуть в окно, но видел, что ветер разогнал тучи, и теперь устроенное им гнездо из коробок заливает солнечный свет. День обещал быть чудесным. Наверняка к обеду в парке соберутся толпы людей, чтобы поприветствовать президента и первую леди.
Чандлер устроился в тени деревьев восточной части Дили-Плаза, стараясь держаться как можно дальше от книгохранилища, но при этом не терять из виду вход. Он дождался приезда Каспара и принял оставшуюся половину наркотика, затем двинулся в сторону шестиэтажного здания и остановился, когда смог улавливать сознание десятков работавших в нем людей. Искать ему пришлось недолго. Волнение Каспара выделяло его сознание на фоне других, как сигнальный огонь. Его мысли были заняты Мельхиором. Мельхиором, президентом Кеннеди и винтовкой, которую он спрятал на шестом этаже возле углового окна. Но самого Мельхиора Чандлеру обнаружить не удалось.
Увидев винтовку и узнав, для чего она нужна Каспару, Чандлер занервничал. Если он попытается остановить Каспара или — упаси Бог! — наведет на него полицию, то навсегда лишится возможности поймать Мельхиора и узнать, где тот держит Наз. И еще он видел, что Каспар не хотел выполнять задание и не собирался этого делать. С ним должен был связаться Мельхиор и отменить задание до того, как Каспар нажмет на курок. Каспар рассчитывал, что Мельхиор непременно появится. Чандлер проник в сознание Каспара и теперь знал: убийца ему не лгал. Вопрос заключался в другом: не солгал ли ему Мельхиор, как он это уже сделал, попросив Сонг и Ивелича отправить Наз в Даллас? Чандлер понимал, что на карту поставлено очень много — жизнь не обычного гражданина, а президента, и, возможно, судьба всей страны. Однако он не мог упустить свой последний и самый реальный шанс найти Наз и решил ждать, укрывшись в тени деревьев.
Чтобы держать сознание Каспара под контролем на таком расстоянии, он расходовал много энергии и теперь ощущал приближение знакомого чувства слабости. Конечно, сейчас он не чувствовал себя таким разбитым, как в предыдущих случаях, но его уже начинала одолевать зевота, и он несколько раз ударил себя по щекам, чтобы не заснуть. Теперь он понимал, что для принятия дозы ему следовало дождаться появления Мельхиора.
— Извините, — сказал он, обращаясь к пожилой негритянке с белым младенцем в коляске. — Вы не знаете, когда ожидается проезд президента?
— Вы пришли слишком рано. В газетах писали, он должен проехать здесь в районе половины первого. А сейчас…
— Десять сорок две, — закончил Чандлер. Он сделал вид, что посмотрел на часы, но это было неубедительно, поскольку никаких часов на руке у него не было. Женщина нахмурилась и покатила коляску дальше.
Он улавливал обрывочные мысли прохожих. Просто поразительно, какими они были банальными! Что-то съесть, что-то выпить, кого-то трахнуть. Господи, как же я ненавижу моего
Но где же все-таки Мельхиор?
Все утро его не покидало чувство, что кто-то за ним следит. Он так часто озирался и вертел головой, что один из сослуживцев даже пошутил, что он нервничает сильнее, чем женатый мужчина, пригласивший любовницу в семейную спальню. Наконец, за несколько минут до полудня, он поднялся из-за стола.
— Пойду перекушу, — сказал он, и начальник согласно махнул рукой, не поднимая головы.
Он медленно дошел до лестничной площадки — и прыжками взлетел на шестой этаж. Когда он проходил мимо лифта, его двери открылись, и вышедший из него Чарли Гивенс спросил, поедет ли он вниз пообедать.
— Нет, сэр, — ответил Каспар, остановившись. Гивенс пожал плечами, забрал пачку сигарет, которую забыл на одной из коробок, и вернулся в лифт. Каспар подождал, пока лифт уедет, и пошел на свой пост в юго-восточном углу здания. По пути он заметил тарелку с объеденными куриными костями, но на этаже никого не было. В раскрытые окна доносился приглушенный рев мотоциклов.
Каспар извлек из укромного места свой сверток и развернул его, стараясь не производить шума. Он быстро собрал винтовку системы «Маннлихер — Каркано», отложил ее и в первый раз выглянул отсюда на улицу.
— Проклятие!
Стык Хьюстон-стрит и Элм-стрит загораживали кроны дубов. Раньше он этого знать не мог. Убедиться в этом мог только человек, замышлявший убийство и выбравший для этого данное место. Ему придется дождаться, пока кортеж не повернет на Элм-стрит и не окажется прямо внизу, после чего начнет удаляться. Тогда ему придется высунуться из окна с винтовкой. И кто-нибудь на Дили-Плаза его непременно заметит, закричит и предупредит президентскую охрану.
Но ничего этого наверняка не случится. Правда, Мельхиор просил его все делать так, будто он действительно собирается стрелять.
В парке уже собрались зрители. Каспар прильнул к оптическому прицелу и стал разглядывать лица.
Где, черт возьми, Мельхиор?
За последний час движение стало совсем плотным, а к обычным обеденным пробкам добавилось то, что перекрыли все улицы, прилегающие к маршруту президентского кортежа. Мельхиор двигался с севера, где транспорта было меньше, но все равно опаздывал, и добрался до Дили-Плаза лишь в первом часу. Он оставил машину БК сразу за книгохранилищем и пошел вдоль западной стороны здания, рассудив, что Чандлер сейчас уже в парке и скорее всего прячется где-то в тени на восточной его оконечности. День оказался теплым, из-под парика, который дала ему Сонг, ручейками струился пот. Совсем как на Кубе. Будь она трижды проклята — ведь это там все началось! Кажется, прошло уже несколько лет, хотя на самом деле всего месяц. Четыре проклятые недели!