Се ля ви: эротическая проза (сборник)
Шрифт:
– А нам торопиться некуда, правда, Аличка? – сказал Богдан. – Мы уже прошли половину пути, я предлагаю сделать привал, ну хоть вон в той замечательной сосновой рощице.
Все одобрительно закивали и пошли за своим провожатым в сторону от общей тропы.
Богдан расстелил изумрудное покрывало, приобретенное по случаю, под разлапистой сосной. Друзья уселись в кружок, накрыли небольшую поляну: из долек розовых мясистых помидоров, кружочков одесской колбасы, кусочков серого украинского хлеба, вареных яиц, соли и чистой родниковой воды. Как же все было вкусно! Такой вкусной
Перекусив с удовольствием, друзья улеглись на покрывало. Они смотрели сквозь сосновые лапы на, плывущие по голубому небу, облака, растворяясь в сосновой горной тишине и в своих чувствах.
Им хотелось слиться воедино, в одно целое и раствориться в этой первозданной красоте. Не договариваясь, они освободились от одежд.
– Аличка, не переживай контрацепция при нас и все необходимое тоже, – снял малейшие причины для беспокойства Богдан, целуя ее в губы и проникая языком глубоко в ротик.
Тем временем Остап целовал ее животик, опускаясь с каждым поцелуем все ниже и ниже. Вот где они могли дать волю своим чувствам, вот где они могли стонать от души, ни о ком и ни о чем, не думая, отдаваясь полностью своим ощущениям. Уже, только ради этого, стоило совершить эту горную прогулку.
Возбуждение захватывало Алю все сильнее и сильнее, умелые манипуляции Остапа с жемчужиной, распалили ее до предела. Она уже с жадностью облизывала огромный член Богдана, как рыба открывала широко рот, пытаясь вобрать это чудо в себя. Богдан звучно застонал, когда Аля принялась сосать головку его богатыря. Остап тоже не остался без дела, он положил Алины ноги себе на плечи и снайперски поражал ее щелочку, покрывая поцелуями ее ножки, порыкивая, как матерый котик, у которого пытаются отобрать кусок мяса.
Доведя друг друга до безумия, они перегруппировались. Им хотелось слиться воедино в этой горной рощице. Аля оседлала Богдана, а Остап уверенными действиями покорил ее анальную дырочку. Аля бесновалась, она целовала горячие губы Богдана, прижималась к его могучему торсу своей грудкой, в то время как он одной рукой яростно ласкал ее клиторок, а другую запустил в ее рыжую гриву и немного больно, совершенно бесконтрольно, дергал за волосы.
Остап умело руководил процессом. Он был капитаном этого соития, ему было доверено самое деликатное отверстьице в Алином организме. И хотя ему тоже хотелось рвать ее на части, он сдерживался, как мог, чтобы не сделать ей больно. Остап совершал медленные деликатные движения, стимулируя и Алю, и своего друга через ее тонкие перегородочки. Он больше не мог держаться и громко выкрикнул, замерев на мгновение, закончил свое действие, подергивая попой и запрокидывая голову к небу.
Богдан немного отстранил Алю, для перемены позиции. Он поставил ее податливое тело на четвереньки, и вошел в пещерку уже с другой стороны, крепко обхватив ее за бедра. Остап, продолжал участие в действии, для более ярких ощущений, лаская Алин клиторок и гладя ее покрывшуюся бисеринками пота спину.
Богдан выходил на финишную прямую. Он совершал не резкие, но сильные проникновения в самые глубинные
Богдан же через минуту продолжил натиск. Аля врезалась в высокогорную тишину: сначала это были робкие всхлипы, потом нерешительные выкрики, и, наконец, Аля начала громко кричать от каждого его мощного проникновения. Такое ее поведение разбудило в Богдане кровь первобытного самца. Он с животной страстью брал свою рыжеволосую красавицу, здесь в горах, прямо на земле, на глазах своего изумленного друга.
– Да! Детка! Да! Кричи! Кричи! Громче! Громче! Богиня моя! А-а-а-а! – закончил он вторжение торжественным, победоносным криком.
– А-а-х! – вскрикнула Аля в последний раз, как подстреленная птица.
Он поднял ее, прижал спиной к своей груди, покрывая плечи безумными поцелуями, не в силах расслабиться вместе со своим обмякшим фаллосом. О! Да! Именно в такие минуты и рождается любовь, там где-то высоко на небесах!
Богдан, только минут через пять спустился на землю и отпустил свою любимую, придушенную до полусмерти птичку. Он уложил расслабленную Алю на покрывало и прикрыл своей футболкой.
– Отдохни милая, – поцеловал он ее прикрытые глаза и пересохшие губы.
Мужчины немного отошли, чтобы избавиться от своих скафандров.
– Слушай, хлопче, ты ее чуть не придушил своей страстью! – возмутился Остап.
– Молчи, я и сам чуть было Богу душу не отдал, я обезумел от нее!
– Я вижу! Ты уж держись как-то! А то посмотри, она тает прямо на глазах, от ее пышной попки скоро ничего не останется… Послезавтра уезжаем.
– Ох! Остап! Остап! Кажется, я влип! Как я буду жить без нее?!
– Так же, как и до нее! Не забывай, что у тебя семья! И вообще не рви душу, она мне и самому нравится!
– Да что ты понимаешь в этом!
– Ну, конечно! Куда уж мне! У нас любить можешь только ты, а я так легкокрылый попрыгун!
Богдан повернулся и увидел, что Аля немного ожила и зашевелилась.
– Пойдем, дружище, до вершины еще далеко.
Они подошли к Але, оделись, дали ей выпить водички, помогли надеть шортики и кроссовки.
– Аличка, милая, как ты? Как твое самочувствие? – поинтересовался Богдан, виновато улыбаясь. – Извини меня, я немного потерял над собой контроль.
– Все в порядке, минут через пятнадцать можем снова отправиться в путь.
Аля ощущала необыкновенную легкость во всем теле, а особенно в голове. Как будто кто-то одним махом вымел все мысли из ее черепной коробки. Только легкий шорох сосновых ветвей и плывущие облака, шорох и облака…
Мужчины собрали пожитки и все снова тронулись в путь, по еле различимой горной тропе. Сосновые рощи становились все реже и реже, им на смену пришли альпийские полянки и низкорослый кустарник. Иногда приходилось идти над самой пропастью, карабкаясь по крутому склону. Внизу простиралось бескрайнее бирюзовое море, а дома имели вид белых маленьких коробочек.