Сеанс в Преисподней
Шрифт:
Доехав до площади Ушакова, Рома нашёл свободное место возле гостиницы «Украина» и припарковался. До встречи оставалась пара часов, мужчина уткнулся в телефон, листая новостную ленту в Телеграм. Спустя пару минут понял, что ему это неинтересно, откинул спинку кресла назад и попробовал уснуть.
Рома и не заметил, как погрузился в сон.
4
Из дремоты выдернул беспощадный писк телефона. Стандартная мелодия «Хонора» звучала так противно, что хотелось выкинуть его в окно. Рома
«Ох уж эта мода. Как она бесит».
– Да, доча. Привет.
– Папа, ну ты где? Я тебя уже полчаса жду!
«Да ладно!»
Рома посмотрел на часы: десять тридцать одна.
– Бегу-бегу. Пять минут.
– Давай. Я жду.
Рома засунул мобильник в тесный карман джинсов, посмотрел на худи, лежащее на заднем сиденье, взглянул через лобовое стекло на улицу.
«Похоже, потеплело, пойду в футболке».
Мужчина вытащил ключи из замка зажигания и вылез из машины. Воздух прогрелся, солнце лучами тут же вцепилось в нос. Рома натянул очки, включил сигнализацию и быстрым шагом отправился в пиццерию, в которой они с Никой договорились встретиться. Через пару минут Рома уже искал дочь взглядом в тесном и светлом «Челентано».
Ника сидела за столиком у входа, возле окна. Рома сразу заметил ярко-красную футболку. Дочка опиралась на спинку мягкого дивана, на которой повисла небрежно сброшенная кожаная куртка. Красная прядь подчёркивала точёное личико с острым подбородком, остальные волосы, затянутые в хвост, горделиво возвышались на макушке, как корона. Тонкие пальцы с розовым маникюром ловко строчили сообщение в айфоне. Наверняка писала какому-то прыщавому ухажёру. В лучшем случае. В худшем – на том конце ей отвечал хлыщ старше лет на пять, и от этой мысли Роме стало тошно. Ещё могла рубиться в очередную «суперкрутую», как она любила выражаться, игру, но выражение лица довольное, значит, общалась с парнем.
Рома попытался выбросить дурные мысли из головы и двинулся к столику.
– Привет, дочь.
Девочка оторвала взгляд от экрана:
– Привет, пап.
Она улыбнулась и встала. Неловко наклонившись над столом, Ника поцеловала отца в щёку.
«Боже, как приятно, когда тебя целует собственная дочь».
– Присаживайся, – сказала девочка, указывая на место напротив. – Я уже всё заказала, но надеюсь, ты оплатишь?
– Естественно, а как же иначе.
Ника продолжала улыбаться. Встрече с отцом она была искренне рада.
– Ну, я же твоя дочь, как ты хотел.
– Надеюсь, что моя, – он рассмеялся.
Ника сделала обиженный вид, надув губы и скрестив на груди руки.
– Блин, папа. Вот поэтому вы с мамой, наверное, и расстались. Она не смогла мириться с твоими шуточками.
«Нет, дело совсем не в этом. И если бы ты узнала истинную причину нашего расставания, то разочаровалась бы в том идеальном образе мамочки, который она
– Ну а если серьёзно, Ник, мама знает, что ты встречаешься со мной? Да и вообще, как она тебя отпустила одну?
Дочь поправила цветную прядь, убрав за ухо, и удивлённо взглянула на отца:
– Вообще-то, мне почти пятнадцать. Я давно хожу одна, если мне нужно. К тому же тут от дома всего три остановки.
«Есть такое».
– Ладно, говори, что заказала.
– Да здесь выбор не особо, но зато вкусно. Заказала «Маргариту» и «Пепперони». Себе ещё картошку фри, тебе не стала. Ну и колу нам обоим. Норм?
– Я не особо привередлив в еде, ты же знаешь.
– Да-да, я в курсе. Холостяцкая жизнь и всё такое.
«Что правда, то правда».
Ника опять что-то настрочила в айфоне и, почувствовав на себе тяжёлый взгляд отца, спросила:
– Выглядишь помятым. Случилось чего, пап?
Рома на секунду растерялся.
– Ерунда, – он махнул рукой. – Просто всю ночь таксовал. Так сказать, зарабатывал деньги. – Отчасти, это было правдой. – Как дела у тебя? Что нового в школе? С чего вдруг решила встретиться?
Впервые за это утро Ника будто почувствовала неловкость. Рома заметил бегающий взгляд и суету в движениях. Первые два вопроса она проигнорировала.
– Мне нужно кое-что с тобой обсудить, – сказала девочка, виновато глядя на руки.
Рома насторожился:
– Я думал, ты хочешь пригласить меня на день рождения.
Опять улыбнулась. Так приятно видеть улыбку дочери, когда она вот уже больше десятка лет не живёт под одной крышей с тобой – родным отцом.
– Ну и это тоже. Но это не главное.
Рома вздёрнул бровь, изобразив заинтересованность. Ника заметно разволновалась.
– Конечно, я хочу пригласить тебя на день рождения. Ты же придёшь?
Рома задумался. Он присутствовал на празднике лишь тогда, когда ей исполнилось пять и десять лет. Через пару недель Нике стукнет пятнадцать. Пятнадцать! Конечно, он придёт, даже если её мать будет биться в истерике, пытаясь ему помешать.
– Естественно, приду. Только вот… – он помедлил. – Твоя мать…
– Маме ничего не останется, как смириться. Я знаю, что вы не ладите, но меня это не касается. Я люблю вас обоих. К тому же папа не будет против… Ой… Прости.
– Ника! Я же просил не называть его так при мне.
Она покраснела.
– Знаю, просто вырвалось.
Он до сих пор не мог смириться с тем, что она называла отцом и отчима.
Ника похлопала густыми ресницами, мол, виновата, но он воспитывает меня с раннего детства каждый день, а ты, хоть и любимый, но «папа по выходным». На душе заскребли кошки, и Рома почувствовал укол отцовской ревности.
«Кто бы мог подумать?».
Обстановку разрядила официантка, которая принесла заказ. Она забрала деревянный номерок, и поинтересовалась, не желают ли посетители чего-нибудь ещё. Получив отрицательный ответ, девушка удалилась.