Седьмая — для тайны
Шрифт:
— Вы искушаете меня, — отвечал он, — а я так слаб. Тамарикс сказала, что он должен быть на балу, иначе она ему никогда не простит отсутствия.
— Дорогая юная леди, — ответил он, — я не могу отказать просьбе этих прекрасных глаз!
— Тогда, до бала!
Они с Рэчел постоянно говорили о Гастоне. Я их разговоры не поддерживала: мое самолюбие было задето, потому что, хотя он и не игнорировал меня в полном смысле слова, мне адресовались лишь немногие из его комплиментов.
Когда он говорил о нас, как о трех прекрасных
Он был, разумеется, в высшей степени привлекательным молодым человеком. Криспин рядом с ним казался суровым, а молодые Гриндлы — деревенскими, неотесанными парнями. Это, по-моему, несправедливо. Молодые Гриндлы на самом деле очень располагали к себе, а улыбка Дэниэла, добрая и мягкая, казалась мне гораздо приятнее, чем шарм Гастона Марчмонта.
Мэри Таккер работала над нашими платьями в швейной комнате в Сент-Обине. Однажды, когда мы пришли на примерку, а Тамарикс и Рэчел как всегда говорили о Гастоне, я заметила:
— Думаю, он не верит в и половину того, что говорит.
— Кое-что заслуживает доверия, — отрезала Тамарикс. — Ты просто ревнуешь, потому что он не очень-то обращает на тебя внимание!
Действительно ли я ревновала?
У Рэчел, первой из нас, появился настоящий поклонник — Дэниэл Гриндл. Рэчел отличалась женственностью и привлекала своей беспомощностью, а Дэниэл был прямо-таки призван опекать и защищать.
От меня не ускользнул мечтательный взгляд Дэниэла, брошенный им на Рэчел. Это же заметила и Тамарикс. У нее не укладывалось в голове, как любой молодой человек может смотреть на кого-нибудь, когда рядом она. Этот же взгляд, полный нежности, я увидела у него еще раз, когда пришла на ферму и увидела его с новорожденным ягненком на руках.
— Ну вот! — заявила Тамарикс. — Он же всего лишь фермер!
— В этом нет ничего плохого, — с жаром защищала его Рэчел. — Он хороший фермер. Тетя Хильда очень довольна, что вышла замуж за его отца!
— Тебе он нравится? — спросила Тамарикс.
— Он очень даже недурен! — ответила Рэчел.
— Ты бы вышла за него?
— Что за вопрос!
— Вышла бы! Вышла бы! Ну, он как раз то, что тебе и надо!
Рэчел смолчала. По-видимому, вопрос о замужестве затруднил ее. А Тамарикс продолжала говорить о Гастоне и радоваться, что он согласился остаться на бал.
— Я сказала ему, что никогда не прощу его, если он уедет, а он ответил: «Вы не оставляете мне другого выхода». Разве это не прелестно?
— Он действительно умеет говорить прелестные слова, — призналась Рэчел.
— Гастон — удивительный наездник, — продолжала Тамарикс. — Он прямо сливается в одно целое с лошадью… как один из тех древних богов!
— Он кажется чем-то средним между разбойником с большой дороги и рыцарем, — сказала я. — Я бы не удивилась, услышав от
— Я всегда ненавидела Кромвеля, — сказала Тамарикс. — Ужасный старик… Закрыть театры и все остальное… Ненавижу тех, кто портит людям удовольствие!
— Не думаю, что при самом богатом воображении Гастона Марчмонта можно представить портящим кому-то настроение, — улыбнулась я.
— Он аристократ, в этом нет сомнения, — продолжала Тамарикс.
Рэчел мечтательно улыбнулась, а я заявила:
— Если он такой необыкновенный, поразительно, что он с такой легкостью согласился остаться на деревенский бал!
— Вероятно, у него есть свои причины, — таинственно заметила Тамарикс.
Этот разговор произошел только за несколько дней до бала. Наши платья были готовы. Тамарикс рассказала мне, что танцевальный зал будет украшен цветами из теплиц, а в столовой устроят буфет, где гости смогут утолить голод и жажду. Пригласили оркестр. Миссис Сент-Обин каждый день совершала небольшие прогулки по саду, чтобы достаточно окрепнуть и присутствовать на балу, для которого она заказала новое платье. Она также вовремя отправила все приглашения. Это был первый бал в Сент-Обин Парке после гибели жены Криспина.
— Теперь все будет иначе, — заявила Тамарикс. — Я уже взрослая, и даже Криспину придется понять это!
Я пошла навестить Флору. Мы сидели с ней в саду и говорили о предстоящем бале. Не думаю, чтобы она следила за тем, что я говорю, но ей явно нравилось слушать мой голос. Время от времени она вставляла такие замечания:
— Он немного беспокоился сегодня ночью. Думаю, это зубки.
Не обращая на это внимания, я продолжала ей рассказывать, а она сидела, улыбаясь, и, кажется, ей было приятно со мной.
Выйдя из сада, я увидела Криспина, направлявшегося в коттедж. Он бывал там довольно часто и всегда появлялся, когда требовалась его помощь. Мне приятны были воспоминания о заботе, которую он проявил, когда Флора разбила куклу, и вообще мне нравилось, как он относился к своим старым няням.
— Привет, — сказал он. — Могу угадать, где ты была!
— Ей, кажется, это нравится!
— Ты всегда приходишь, когда мисс Люси нет дома?
Я покраснела.
— Ну вот еще! — защищалась я. — Просто Флора любит, когда я прихожу!
— Она полностью доверяет тебе?
— Нет, не до конца…
— Ты хочешь сказать, что она доверяет тебе до известных пределов?
— Ну, может быть. Она все время говорит о кукле, как о настоящем ребенке.
— И это все?
— Да, думаю…
— Ты не уверена?
— Вообще-то, она говорит иногда странные вещи.
— Что именно?
— Например, о тутовом кусте. Она все время говорит; что там чего-то нет…
— Чего-то нет?
— Да. Она постоянно смотрит на него, как будто ее беспокоит что-то, что там было!