Седьмая пещера Кумрана
Шрифт:
В ее жестах сквозило недвусмысленное приглашение. Все желанные девушки давали Рубену от ворот поворот. То есть ему так казалось, и он не слишком-то старался понравиться, отчего дамы обижались, и Рубен оставался с носом.
— Я скажу водителю, где вас высадить.
Девушка заговорила с водителем на иврите.
— Видите вон те утесы?
Дэвис уставился на двухсотметровые известняковые утесы на «Левом берегу» справа от автобуса.
— Наверху — одиннадцать пещер, где нашли свитки — Свитки Мертвого моря. Знаете?.. Вы ведь ради них приехали
— Читал кое-что. — Рубен перенял у англичан привычку к преуменьшению. — О братьях пастуха из бедуинского племени таамире, которые лазили по ущельям и пещерам в поисках древних сокровищ.
— Думаете, так все и произошло? — скептически хмыкнула новая знакомая.
— Да, — настойчиво подтвердил Рубен, воодушевляясь. — Они, наверное, решили, что наткнулись на пещеру Аладдина, когда отыскали сорок вонючих треснутых кувшинов. Большую часть бедуины разбили, чтобы добраться до сокровищ. И наверняка здорово расстроились, обнаружив лишь семь полуистлевших свитков.
— А я бы на их месте с ума сошла от счастья, — радостно заявила прекрасная попутчица. — Вы, наверное, правы. В том, что бедуинов племени таамире устраивало только золото или древние религиозные ценности. Все, что имеет отношение к Библии, стоит гораздо дороже.
— Серьезно? Насколько дороже?
— Так говорят… Сдается мне, вы прилежно учили уроки. Расскажите еще. Я заинтригована.
— Ладно, если вы настаиваете, расскажу, — с воодушевлением ответил Рубен, перекрикивая рев автобусного двигателя. — В первой пещере находилась лишь одна полная книга, свиток Исайи из Библии, и много фрагментов.
Он удивился собственному необоримому желанию произвести впечатление.
— Угу, — девушка кивнула, чтобы он продолжал. Рубен сел на любимого конька.
— Члены рода приняли письмена за сирийские и отнесли свитки антиквару в Вифлеем, а тот показал их сирийским торговцам, которые, в свою очередь, отвезли находку сирийскому православному архиепископу в Иерусалим. Архиепископ Самуил, если не ошибаюсь, распознал иврит.
— Возможно, это был арамейский, — вставила попутчица.
— Верно, — согласился Рубен. — Говорят, архиепископ поднес спичку к уголку одного из свитков и почуял запах горящей кожи. Так он понял, что писали на шкурах животных — другими словами, на пергаменте.
— Способ действенный, но излишне радикальный.
В прекрасных глазах девушки светился интерес, который, как подсказывала Рубену интуиция, выходил далеко за рамки обычного любопытства, вызванного рассказом о Свитках Мертвого моря.
— Архиепископ купил четыре свитка за сумму, эквивалентную ста долларам США, — продолжил он. — Показал находку друзьям, и те решили, что перед ними подделка или современные еврейские свитки в плохом состоянии.
— Конечно. Только архиепископ не мог не знать истинную цену свиткам. Он вывез их из Израиля контрабандой.
Рубен улыбнулся, радуясь, что красавица всерьез заинтересовалась.
— И не без причины. Разве вы тогда не воевали за независимость?
Рубен узнал об этом накануне, посетив необычный с виду музей — Храм Книги в Иерусалиме. Музей построили в форме крышки тех кувшинов, которые почти две тысячи лет хранили в себе древние свитки.
Девушка обезоруживающе улыбнулась в ответ:
— А я собиралась поведать вам сказку о пастухе, который набрел на пещеру в поисках заблудшего козла.
Рубен почувствовал себя свободнее:
— Может и так. Я читал, бедуины племени таамире охотились за историческими артефактами. Они знали, где и что искать… Возможно, наверху есть и другие свитки.
— Да. Может. Но я сомневаюсь. К моему рождению — в середине пятидесятых — археологи нашли все манускрипты. На случай, если вы не знаете, большая их часть на арамейском — нашем языке в начале первого тысячелетия, некоторые — на иврите и греческом, — удовлетворенно сообщила попутчица.
— Верно. — Рубен снова широко улыбнулся и спросил: —Кажется, почти все свитки обнаружили иорданские власти, когда территория находилась под их контролем, до Шестидневной войны?
— Да, — ответила девушка, заметив, насколько голубые глаза скрываются за стеклами его очков. — В музее Аммана до сих пор хранится несколько свитков, в том числе медный — он уникален. Есть фрагменты в США и Великобритании. Мы проходили в школе. О них тогда много говорили.
Рубен знал, что часто забывается, когда речь идет о предмете его страсти. Ему не хотелось утомлять свою пленительную слушательницу скучной лекцией. Он сменил тему:
— Кстати, у вас случайно не найдется подлинного свитка? Я бы даже расстался с сотней баксов ради такого случая.
— Увы, — посетовала девушка. — Один-единственный свиток стоил бы сейчас миллиарды долларов. Я бы уволилась со службы в двадцать один год, нарожала детей, взяла бы нянек, чтобы присматривали за ними, ела бы шоколад и потягивала шампанское на солнце у бассейна… Растолстела бы, наверное.
Их взгляды встретились. В то мгновение они без слов сказали друг другу, что не просто ведут светский разговор о древних манускриптах. Рубен быстро отвернулся. В ее больших темных глазах он увидел тепло, искренность и затаенную страсть.
Говорят, женщинам нравятся мужчины в форме. После пятиминутной беседы Рубен едва не терял голову от рядовой в бежевой армейской юбке и оливково-зеленой рубашке. Короткая стрижка, обрамляющая веселое круглое лицо, только подчеркивала ее отличие от остальных. Умная, интересная девушка. Именно с такой, чувствовал Рубен, у него могли бы завязаться близкие отношения.