Седьмая раса
Шрифт:
— Чувствуешь? — Рощин внимательно взглянул на спутника. — Согласен, к предчувствиям в этих местах надо относиться предельно внимательно. Погоди-ка.
Он задумчиво стал обходить ровную площадку с громадой черного сейда посередине. Дошел до противоположного конца, где начинался скальный откос, заросший поверху странно, как тропические лианы, стелющимися березовыми ветвями. Вернулся обратно, так же медленно прошелся вдоль площадки.
— Нет, Макс, все в порядке. Ты, видимо, просто перенервничал.
Барт, насупившись,
— Оля, ответь, — подсказал Влад. — Это, наверное, Шубин по поводу вертолета. Скажи, пусть присылает через час.
— Але, Лелька, — раздался у самого уха взволнованный крик Маши. — Где вы там? Весь день звоню, все время абонент недоступен! Тут твой Серега объявился. Таких страшилок понарассказывал!
— Мы на Сейв-Вэре. Все в порядке, не волнуйся!
— А обратно когда?
— Уже скоро. Сейчас Влад совершит долгожданное чудо, я это все это сниму, и мы с Максом вернемся в город на вертолете.
— Так вы на Вещун не полетите?
— Нет, не успеваем. Так что жди. Я скоро. Как там мои гаврики, не объявились?
— А что, вы с ними в сопках не встретились? Я думала, они с вами.
— Нет, Маш, Рощин говорит, что они в городе. Вроде как запили…
— Да? Все может быть. Оль, ты вспомни наши практики… Ну, студенты, что с них взять? Может, в милицию обратиться, чтоб ты так не дергалась?
— Не надо пока. Вдруг объявятся. Ты уж тогда их не отпускай, ладно?
— Лелька, я их под замок посажу! — весело пообещала подруга.
Не успела девушка отключиться, как раздался еще один звонок. На этот раз и впрямь — Шубин.
— Ольга, уточните координаты, я отправляю вертолет.
Славина протянула трубку Рощину:
— Влад, он хочет знать координаты для вертолета.
Рощин о чем-то быстро переговорил с вице-губернатором, Ольга не прислушивалась. Вернул телефон, потер руки.
— Ну что, приступим?
Журналистка припала к глазку камеры. Сняла панораму окрестных сопок и безоглядной зеленой тундры, темный скальный массив на краю площадки, саму площадку, «наехала» на сейд, громадный, черно-серый, с маленькой розовой шапкой на плоской голове. Мегалит держался на трех небольших камнях-подставках: светло-сером, кирпично-коричневом и бело-розовом. Под неуклюжим массивным туловищем глыбы виднелась глубокая, уходящая в темное чрево земли расщелина. По самому ее краю, практически захватывая боковину, выползала на скалу белая, с грязно-желтыми прожилками, широкая кварцевая жила. Ольга все это тщательно сняла, меняя ракурсы и углы, вернулась к Рощину:
— Влад, это и в самом деле классический сейд? И кварцевая жила, и разлом, и подставка, и шапка.
— Оленька, ты — умница! — радостно согласился Рощин. — Все заметила! Ну,
— Забыла… — покаянно произнесла Славина, протянула ладошку и приложила к мегалиту.
От камня тянуло прохладой, но не зимним холодом мертвой глыбы, а свежестью летнего вечера или живительной росой раннего утра. Короче, эта прохлада была живой!
Макс наблюдал за Ольгиной суетой, нервно теребя молнию ветровки. Наконец он не выдержал:
— Оля, ты можешь меня выслушать?
— Да? — вопросительно взглянула на него Славина.
— Оля, — Барт очень волновался, так, что не мог это скрыть, — Рощин затевает весьма опасное дело. Мы не знаем, как поведет себя в случае активации сейд, как это отзовется на скальном массиве, чем закончится выброс энергии.
— Но Влад будет делать это не впервые! — возразила Ольга. — Ты что, не доверяешь ему?
— Пойми, тут дело не в доверии, а в недостаточном количестве знаний о последствиях активации. Разбудить силу природы — это одно, а уметь с нею совладать — совсем другое. Поверь, мне несколько раз доводилось присутствовать при экспериментах типа этого, и заканчивались они всегда непредвиденно и, увы, трагически.
— Макс, по-моему, ты стараешься меня напугать! — ехидно улыбнулась журналистка.
— Именно, — серьезно согласился Барт. — Я — ученый. И то, что сегодня происходило здесь, на Сейв-Вэре: галлюцинации, радоновые ловушки, исчезающие речки, атака феромонов, — все это говорит о том, что плато живет своей энергетической и очень сложной жизнью. И сейчас, в полнолуние, видимо, особый период активности. Любое вторжение, любая попытка повлиять на изменение энергий может окончиться плачевно. Я прошу тебя…
— Но ты же не возражал против активации на Вещуне? — удивленно спросила Ольга.
— Вещун — место принципиально другое. И потом, там Рощин уже делал это. Здесь же последствия предсказать нельзя, пойми!
Славина огляделась вокруг, с удовольствием вдохнула чистейший воздух, погладила на теплой щеке солнечный лучик, прислушалась к спокойной усыпляющей тишине.
— Макс, насколько я понимаю, тебя сюда никто силком не тащил. А я, между прочим, прилетела из Москвы специально ради этого! — Ольга объявила это с вызовом, словно обвиняя Барта в откровенной трусости, и, давая понять, что разговор окончен, снова приникла к глазку телекамеры.
Рощин складывал у подножия облюбованного сейда, прямо на выходе кварцевой жилы, небольшой аккуратный костерок. Сухие березовые полешки, ветошь, старые газеты поочередно извлекались из необъятного рюкзака и укладывались ровной горкой. Рядом лежал какой-то объемистый тяжелый сверток, упакованный в холщовые тряпки и укутанный полиэтиленом.
Наконец, священнодействие над сооружением кострища было закончено, Влад чиркнул зажигалкой, понаблюдал за веселым голубым огоньком, юрко запрыгавшем внутри пирамиды, повернулся к спутникам.