Седьмая жертва
Шрифт:
— У нас есть что заявить? — поинтересовался его начальник. — Что все тридцатилетние брюнетки из зажиточных слоев населения, к тому же беременные, не должны никому открывать дверь?
— А почему бы и нет? — вмешалась Доминик.
— Нам необходимо передать это сообщение во все комиссариаты Парижа, — продолжил ее мысль Жан-Мари Рост. — В этом случае почему бы не обратиться к прессе? Ведь утечка информации все равно произойдет, и очень скоро. И долго мы не сможем избегать вопросов журналистов. А так мы берем инициативу и стараемся воспрепятствовать худшему развитию дел.
— Которого все равно следует ожидать, — отрезал Коэн, — проведем мы пресс-конференцию или не проведем. Не тешьте себя
— Почему бы и нет?
— Директор хочет видеть нас у себя около полудня. Там будут префект и прокурор. Сразу и решим, организовывать ли встречу с журналистами. А пока необходимо что-то предпринять, даже невозможное. Жду обнадеживающих новостей в ближайшие часы. Докажите, что вы достойны работать на набережной Орфевр, тридцать шесть.
Никаких сомнений, ему этого не хватало. Убийство становилось необходимостью, но оно приносило столь кратковременное наслаждение, что требовалось продолжение, нужна была следующая женщина, чтобы заполнить зияющую пустоту. Свист плетки, кровь, слезы… и насыщение этими слезами. Он не был таким идиотом, чтобы раскидываться своей ДНК на месте преступления, он сдерживался, и только дома, после всего, заслуженно отдавался наслаждению.
Следующая жертва не заставила себя ждать. В нескольких метрах от него появилась худенькая красивая брюнетка с длинными волосами, такая, как он любил: счастливое лицо, на губах улыбка, решительная походка. Он смешает ее с грязью. От боли она потеряет разум. И никогда не сможет найти ответ на вопрос, мучивший, наверное, их всех: «Почему именно я?»
Ее муж должен был вернуться поздно и, конечно, без сил. Двухдневная командировка наверняка сделала свое дело. Она решила приготовить ему сюрприз. И прекрасно знала, как к этому приступить: легкий обед, хорошее вино, тонкое постельное белье… Блистательное начало! Тем более ей было что ему сообщить. Он, наверное, сойдет с ума от радости, ведь он мечтал об этом с того дня, как они познакомились…
9. …И реальность
Региональным директором Уголовной полиции Парижа была женщина. Николь Монтале было пятьдесят пять, коротко стриженные волосы, темные глаза, рост метр шестьдесят восемь. Строгий костюм цвета мокрого асфальта, две скромные жемчужинки в ушах лишь подчеркивали ее женственность. На руке только обручальное кольцо. Все ее движения и голос говорили о естественной привычке управлять. Впрочем, надо признаться, ей это шло. Подняться до столь высоких этажей власти в полиции дело непростое, а женщине на подобные подвиги сил надо было потратить в несколько раз больше. Она бесспорно заслуживала свое назначение и прекрасно знала, как выжить и не дать себя уничтожить полицейской машине, — насилие на местах, расследования, приказы, административная ответственность. Нико редко общался с ней напрямую, но каждый раз после подобных встреч у него поднималось настроение и в голове прояснялось.
Он улыбнулся своим мыслям. За годы совместной жизни с Сильви она ему не однажды говорила, что в нем есть нечто женственное, и уверяла, что не знала мужчины столь же чувствительного, как он, столь же хорошо понимавшего женщин. Он всегда понимал их стремления, трудности, с которыми им приходилось сталкиваться в этом все еще мужском мире… Сильви даже уверяла, что у него есть шестое чувство — понимание женщин. И от этого ревновала еще больше.
Но как можно было не восхищаться Николь Монтале? Нико прекрасно видел осуждающие взгляды, которыми награждали «госпожу директрису» некоторые его коллеги. Прозвище звучало неубедительно и выдавало зависть: как будто женщина по определению не могла работать на
В кабинете Николь Монтале один за другим появились прокурор Республики и префект. Выглядели оба прекрасно и производили впечатление людей, достигших верха социальной лестницы. В третьем, сопровождавшем их мужчине Нико узнал Александра Беккера, судью, который был назначен вести это дело. Обращаться теперь за всем нужно было к нему. Нико уже приходилось с ним работать, но он ничего не мог сказать об этом человеке — между ними установились отношения некой безразличной терпимости.
Естественно, Николь Монтале взяла ведение встречи на себя. Она сидела напротив пяти мужчин и не производила впечатления человека, который плохо знает, что ему нужно делать. Открыла досье, за несколько минут до этого врученное ей комиссаром. На первой странице красовались фотографии двух жертв, и Нико подумал, что это бестактно. Не потому, что это должно было смутить мадам Монтале, — подобные эскапады ей приходилось выдерживать регулярно: мол, нечего церемониться, раз баба взялась за подобную работу. Нико рассердился на Коэна, который позволил таким образом составить досье, — впрочем, может быть, это была его собственная инициатива…
— Господа, мы собрались здесь, чтобы обратить внимание на уголовное дело чрезвычайной важности и убедиться, что расследование движется в правильном направлении. Совершенно очевидно, что в Париже орудует серийный убийца, жертв он выбирает однотипных.
Резким, чуть ли не яростным движением она положила фотографии в центр стола — пусть каждый оценит.
— Убийца выбирает для своих преступлений послеобеденное время, — продолжила она. — Ему от двадцати пяти до сорока, белый, левша, умеет вязать морские узлы и прекрасно накладывает кожные швы. Он социопат, методичен и организован. Цифра тридцать обладает для него особым значением — именно столько ударов плетью наносит он каждый раз жертве. У него проблемы с образом матери, на что указывает факт ампутации молочных желез. К тому же он наносит жертвам и удар в живот. Кроме того, он бросает нам вызов, о чем свидетельствует послание, оставленное им для нас в квартире Хлоэ Барт. Мы думаем, что он будет совершать убийства каждый день вплоть до воскресенья. Если верить выводам наших следователей, сегодня днем смерть от пыток и удара кинжалом ждет еще одну молодую женщину.
— Сколько у вас людей? — задал вопрос префект полиции, непосредственный начальник мадам Монтале.
— Две группы уголовной бригады, то есть дюжина полицейских, находящихся в распоряжении их секционного начальника, комиссара Роста, и дивизионного комиссара Сирски, который присутствует здесь, — ответила Монтале. — Им помогает наш психолог. Этого достаточно. Другие бригады работают на других направлениях.
— И преступник никогда не попадал в поле зрения полиции? — спросил прокурор.
Николь Монтале презрительно улыбнулась:
— В нашем распоряжении электронная картотека отпечатков пальцев и генетических образцов. Хорошо бы еще иметь и отпечатки преступника! Однако давно уже пора составить единую картотеку всех убийц, орудовавших у нас в стране, все данные должны быть собраны в одном месте. Полиция давно ждет основную базу данных.
— Нам известна ваша привязанность к проекту SALVAC, — вмешался в разговор префект. — Министр внутренних дел оценил ваше выступление и пообещал способствовать продвижению проекта. Он говорит даже о создании подразделения полиции, специализирующегося в сопоставлении убийств и нападений.