Седьмая жертва
Шрифт:
– Чинить, как я понимаю, времени нет, воспользуйтесь пока моим, а ваш я заберу и на досуге посмотрю. Может быть, сам сумею поправить.
– Спасибо вам, – горячо поблагодарила Ира, тут же принимаясь за работу.
– Кого ждете в гости? – поинтересовался сосед.
– Да журналист какой-то должен прийти, у Тани интервью брать. В семь часов. А сейчас уже без двадцати, – прокричала она, стараясь перекрыть гул пылесоса.
– Разве Татьяна Григорьевна дома? – удивился он. – Где же она?
– Она
Оказалось, что не должна. Раздавшийся в этот миг звонок Татьяны положил конец Ирочкиным иллюзиям. Следователь Образцова выехала на следственный эксперимент, который затянулся намного дольше, чем ожидалось, так что освободится она не раньше чем через час и дома будет только часа через два.
– Извинись перед журналистом, – попросила она Ирину. – Если хочет – пусть подождет, если нет – пусть придет завтра.
Ирочка положила трубку и растерянно взглянула на Андрея Тимофеевича.
– Ну вот… Еще и это… Таня задерживается, мне придется объясняться с журналистом, а если он будет ее ждать, то развлекать как минимум два часа.
– А Владислав Николаевич скоро придет? – спросил сосед.
– Нет, он сегодня допоздна занят.
Андрей Тимофеевич нахмурился, но Ирочка не заметила его озабоченности, сосредоточенно оттирая какое-то пятнышко на полу.
– Ира, вы знаете имя этого журналиста?
– Нет, а что? Зачем вам его имя?
– Имя нужно не мне, а вам. Татьяна Григорьевна не сказала, как его фамилия и из какой он газеты?
– Не сказала.
– Вы можете позвонить ей и спросить?
– Да нет же, ее нет на месте, она на выезде. А в чем дело-то?
Ей пришлось кричать, потому что снова работал пылесос. Андрею Тимофеевичу, однако, этот шум, казалось, совсем не мешал, во всяком случае, он разговаривал, почти не напрягая голосовые связки. Бас у него был действительно мощный.
– Дорогая моя, – строго произнес сосед, – меня просто поражает ваше легкомыслие. Сколько раз я повторял вам, что в сложившейся ситуации вы должны проявлять максимум осторожности, а вы готовы впустить в квартиру первого встречного, да еще когда вы одна. Ну куда это годится? Какой-то незнакомец позвонит в дверь…
– Но он же журналист, – упрямо возразила Ира. – Таня с ним договорилась.
И меня специально предупредила. Значит, он не незнакомец. Андрей Тимофеевич, по-моему, вы делаете из мухи слона.
– А вам не приходит в голову, что Татьяна Григорьевна договорилась с одним человеком, а домой к вам придет вовсе не он, а убийца? И вообще, Ира, тут нечего обсуждать. Заканчивайте уборку, а я останусь с вами. Я не могу допустить, чтобы вы находились наедине неизвестно с кем. Вам понятно?
Кстати, о чем будет интервью?
– Кажется, об этих убийствах…
– О каких убийствах?
– Ну да.
Наконец с уборкой было покончено. Андрей Тимофеевич отнес к себе в квартиру оба пылесоса, а когда вернулся, Ирочка уже переоделась и пудрила носик перед зеркалом в прихожей.
– Вот и славно, – добродушно прогудел он, – все успели. А вы волновались.
Журналист по имени Георгий Меньшов появился ровно в назначенное время и был немало огорчен тем, что Татьяны пока нет и в ближайшее время не будет.
Но, встретив доброжелательную Ирочкину улыбку, взбодрился.
– Видите ли, я хочу сделать материал о том, что чувствует человек, когда над ним нависает некая абстрактная угроза. Я своими глазами видел ту передачу по телевидению, когда Татьяне Григорьевне и ее коллеге угрожали, и мне интересно, во-первых, воплотилась ли эта угроза в какие-нибудь реальные действия и, во-вторых, как Татьяна Григорьевна на это реагирует. И как реагируют члены ее семьи. Поэтому мы можем пока начать беседу с вами, если вы не возражаете.
Ирочка совершенно не возражала, потому что лично у нее интервью брали впервые, обычно журналистов интересовала только Татьяна как автор популярных романов. Некоторые, правда, пытались взять интервью у Стасова, задавая ему совершенно идиотские вопросы о том, каково ему быть мужем известной писательницы, но Стасов, не отличавшийся чрезмерной деликатностью, интеллигентно хамил и от ответа уклонялся. На Ирину же внимания никто не обращал, считая ее, по-видимому, приходящей домработницей.
– Итак, – начал Меньшов, включив диктофон, – насколько мне известно, убиты уже два человека…
– Три, – тут же поправил его Андрей Тимофеевич.
– Неужели три? – удивился журналист. – А мне сказали – два. Наверное, сведения устарели. Простите, вы кто будете Татьяне Григорьевне? Отец?
– Сосед, живу в соседней квартире. Третье убийство совершено совсем недавно.
Ира удивленно посмотрела на Андрея Тимофеевича. Ну и память у него! Дома они, конечно, обсуждали с Таней каждое убийство, но в присутствии соседа это сворачивалось до мимолетных упоминаний. Надо же, как он все сечет!
– Итак, совершены три убийства. Вы знаете, кто эти люди, почему и при каких обстоятельствах их убили?
– Татьяна вам расскажет все, что сочтет нужным, – уклончиво ответила давным-давно раз и навсегда проинструктированная Ирочка. – Я не могу обсуждать с вами то, что касается материалов следствия.
– Минутку, – Меньшов поднял руку, – насколько мне известно, Татьяна Григорьевна Образцова не является следователем, ведущим это дело. Так что на нее и на ее близких запрет не распространяется.