Седьмая жертва
Шрифт:
Робби поднял указательный палец.
– До сих пор.
– Да, до настоящего момента. Я веду к тому, что мы не дали ему оснований покинуть зону действия, в которой он чувствует себя комфортно и уверенно, а границы ее нам известны из географического профиля. Так что я рекомендую ограничиться пределами штата. Пока что. И давайте надеяться, что нам наконец-то повезет.
…шестьдесят седьмая
Теперь, когда расследование шло полным ходом и у них появилась
Она сообщила медсестре, что хотела бы поговорить с врачом, а потом присела на стул возле кровати Джонатана и держала его за руку, пока получасом позже в палату не вошел доктор Альтман. Обменявшись с ней приветствием, он сказал:
– Вы помните наш предыдущий разговор о том, что маленькие шаги имеют очень важное значение?
– И что же, с того времени, как вы осматривали Джонатана в последний раз, произошло еще какое-нибудь незначительное улучшение?
– Да. Подойдите ближе, прошу вас.
Он вынул из кармана тонкий фонарик в форме авторучки, склонился над Джонатаном, включил фонарик и поднес его к самым глазам мальчика.
– Он моргнул, – сказала Карен. – Но он делал так и раньше.
– Правильно. А теперь смотрите сюда. – Альтман взял Джонатана за руку и сдавил ее. Мальчик сделал попытку отдернуть кисть. – Целенаправленное движение в ответ на внешний раздражитель.
Карен подошла к кровати сына и инстинктивно погладила его по руке в том месте, где ее касались пальцы доктора Альтмана.
– И что это означает?
– Это очень, очень обнадеживающий признак того, что Джонатан выходит из коматозного состояния.
– И когда он выйдет из него?
– Когда он полностью придет в себя? – Альтман пожал плечами. – Каких-либо жестких временных рамок не существует. Может быть, завтра. А может быть, на следующей неделе или через месяц. Точную дату назвать невозможно.
И хотя Карен снова предстояло терзаться сомнениями, теперь У нее появились веские основания надеяться на лучшее. Шансы на то, что Джонатан выйдет из комы, возросли.
– Большое вам спасибо, доктор.
– Я заметил, что ваша хромота усилилась. Не возражаете, если я взгляну на вашу ногу?
Карен улыбнулась.
– Я как раз собиралась попросить вас об этом. Я вывихнула колено пару недель назад, а потом поскользнулась на льду, и с тех пор оно болит неимоверно.
Она смотрела, как Альтман сгибает ее ногу сначала в ритме нормальной ходьбы, а потом, с большой осторожностью, – в других направлениях. Карен вцепилась в подлокотники, чтобы не закричать от боли.
– Я не слишком разбираюсь в ортопедии, но, похоже, порваны связки. Вам нужно сделать ЯМР-интроскопию и показаться врачу-специалисту. – Он вынул из кармана блокнот для рецептов и написал фамилии двух врачей. – Не тяните с обследованием, иначе может стать хуже.
Карен
– Джонатан, милый, ты меня слышишь? Это мама. Я хотела сказать тебе, что очень горжусь тобой. Держись. Я знаю, мы победим и все опять будет хорошо.
Она наклонилась к сыну и взяла его руку в свои.
– И в расследовании моего дела тоже наметился прогресс. Знаешь, что я придумала? Когда ты придешь в себя, мы сбежим отсюда куда-нибудь, где подают молочные коктейли. Только вдвоем, ты и я, хорошо?
Она легонько пожала ему руку, а потом наклонилась и поцеловала сына в лоб.
– Я люблю тебя, малыш.
…шестьдесят восьмая
– Мы получили полное личное дело Фаруэлла из Гринсвилля, – сообщил Бледсоу, швыряя толстую папку на стол.
Робби и Карен прибыли в пиццерию «Иззи Пицца Парлор» почти одновременно. Бледсоу уже сделал заказ, и перед ними исходила паром большая пицца с сыром и пепперони. Бледсоу подвинулся, освобождая для Карен место рядом с собой. Размеры Робби автоматически предполагали, что вся противоположная сторона кабинки предоставлена в его распоряжение.
– Фаруэлл содержался в общей камере. В его личном деле имеется пометка о том, что особенно близко он сошелся с одним из заключенных.
– Ричардом Реем Синглетери, – утвердительно произнес Робби.
– Да. Больше, кстати, у него друзей не было.
Карен вздохнула.
– Знаете, мне стало чуточку легче. Все-таки мы не позволили Синглетери унести тайну с собой в ад. По крайней мере, мы раздобыли эти сведения до того, как погиб следующий человек.
– Что еще интересного есть в его деле? – полюбопытствовал Робби.
– Согласно записям тюремной администрации, в качестве домашнего адреса Фаруэлла указан почтовый ящик в Дейл-сити Манетт сейчас едет туда, чтобы узнать, действует ли он до сих пор. Если почтовый ящик работает, она останется там и подождет не появится ли наш приятель. Кроме того, у нас есть адрес места где он работал пятнадцать лет назад, фирмочка под названием «Тимберленд», изготавливающая шкафы на заказ в Ричмонде.
– Значит, он плотник, – пробурчал Робби, пожирая глазами пиццу.
– Да, – согласился Бледсоу и переложил себе на тарелку здоровенный кусок с алюминиевого подноса.
Робби последовал его примеру.
– Полагаю, мы отправимся туда сразу же после обеда.
– Я уже разговаривал с владельцем. Полный придурок. Пришлось звонить в управление окружного прокурора, чтобы получить ордер на обыск. Он должен быть готов к тому времени, как мы доберемся туда. Будем надеяться, что в прокуратуре откопают еще что-нибудь помимо номера почтового ящика.