Седьмое небо (Большая игра)
Шрифт:
Если Абдрашидзе решил что-то через голову Егора Шубина, значит, нужно заставить его отыграть назад и дать понять, что через эту самую голову перешагнуть нельзя. Или вместе, или никак.
Он умел ставить людей на место и делал это так же виртуозно, как менял тон в разговоре.
— Слушаю, Егор Степанович, — раздался в селекторе прокуренный голос с чуть слышным грузинским акцентом. — Доброе утро. Мы с тобой вроде не виделись сегодня?
— Не виделись, Игорь Вахтангович, — подтвердил Егор. — Доброе утро. Вопрос у меня к тебе. Есть время,
— Что это? — спросил Леонтьев недовольно. Он пил в редакционном буфете кофе, одним глазом читал чью-то уже размеченную статью и мерно постукивал по столу мобильным телефоном, как будто это карандаш или сигарета. На лице у него была сосредоточенная скука, и, оглянувшись по сторонам, Лидия моментально поняла, откуда весь его байроновский вид. За соседним столиком сидели две неизвестные красотки и во все глаза рассматривали погруженного в задумчивость Леонтьева.
— Прости, что не даю тебе допить кофе в тишине и покое, — сказала Лидия, испытывая мстительную радость от того, что ее спина загородила красоткам всю полосу обозрения. — Просто я боюсь, что потом тебя не застану. Вот, возьми и послушай.
— Что слушать-то? — Леонтьев повертел кассету в руках. — Это что? Запись разговора Березовского с Гусинским?
— Это запись разговора Шевелевой с Шубиным, — пояснила Лидия, — и это гораздо интереснее, чем Березовский с Гусинским.
— Кто такой Шубин? — спросил Игорь рассеянно. Красотки поднялись из-за своего столика, он проводил их глазами.
Лидия вздохнула:
— Шубин — это как раз и есть глава юридической службы Тимофея Кольцова, из-за которого ты утром чуть меня не уволил.
— Ну не уволил же… — пробормотал Леонтьев. — Видишь, значит, до него вполне можно дозвониться, правда?
— Я дозвонилась до него совершенно случайно. Просто сегодня куда-то делись все его пятнадцать помощников и он вынужден был поговорить со мной.
К тому же я ничем, кроме этих дурацких звонков, не занималась.
— И что он говорит, этот Шубин?
— Ни кроватей, говорит, не дам, ни умывальников… — себе под нос пробормотала Лидия. Ей тоже хотелось выпить кофе, и она раздумывала, прилично ли будет расположиться рядом с замом главного или лучше подождать, пока он уйдет.
— Что?! — Игорь наконец посмотрел на нее, а не сквозь нее, как смотрел все это время.
— Шубин говорит, что никакого интервью не будет. От вопроса о “Зеркале” он ловко ушел. — Лидия все-таки уселась за стол, хотя Леонтьев ее не приглашал и не испытывал никакого дискомфорта от того, что сам сидит, а она стоит перед ним почти навытяжку, как нашкодившая восьмиклассница перед завучем.
— Ладно, — заявил Игорь снисходительно, — я ему сам позвоню, этому Шубину.
Лидия пожала плечами:
— Звони.
Иногда он вел себя просто ужасно. Он умел задеть как-то на редкость больно и даже не заметить этого.
Он сам позвонит! Это означало, что Лидия с заданием не справилась и теперь требуется вмешательство начальства. Начальство
— Кофе будешь? — спросил Леонтьев. — Заказать тебе?
— Закажи, — согласилась Лидия. — Игорь, я тебе хотела одну штуку показать и спросить, что ты об этом думаешь.
— Спроси, — в тон ей ответил Леонтьев, и они неожиданно улыбнулись друг другу.
Жаль, что так ничего у них и не сложилось.
Все давно ушло, и больное место уже не горело огнем, а всего лишь ныло тупой бессмысленной болью, но иногда — на секунду! — вспыхивал и пропадал злой всполох уже почти совсем побежденного, почти задавленного пламени — господи, ну почему, почему так ничего и не сложилось?!
Лидия, торопясь отвернуться, полезла в портфель и выудила из него вчерашнее приглашение в клуб “Две собаки”.
— Вот. Это пришло мне по электронной почте. Я совершенно не представляю, от кого это и что мне теперь с ним делать.
Леонтьев изучал бумажку, и взгляд у него вдруг изменился. Из байроновски-скучающего превратился в журналистски-любопытный и настороженный.
— Так, — сказал он, осторожно свернул листок и посмотрел на Лидию. Лицо у него странно дрогнуло. — Это интересно.
— Это непонятно! — возразила Лидия и отпила крошечный глоток очень горячего и густого кофе, который поставила перед ней официантка. — Почему прислали именно мне? Я не звезда первой величины, не знаменитость… Что это за клуб? Я про него никогда не слышала.
— Ты что, про все остальные московские клубы слышала? — спросил Леонтьев язвительно. — Я, например, этот клуб знаю. Такое… среднеприличное заведение, играют джаз, пьют пиво, жрут стейки с картошкой. Это на Арбате, я сто раз мимо ездил. Ничего особенного, клуб как клуб.
Лидия смотрела на него во все глаза. Почему-то она была уверена, что такого клуба вовсе не существует и Леонтьев сейчас скажет, что это чей-то глупый розыгрыш. То, что это вполне реальное место, да еще в самом центре Москвы, да еще со стейками и картошкой, сильно ее озадачило. И напугало.
— Ты думаешь, это… не шутки? — спросила она осторожно.
— Какие еще шутки! — В его голосе звучала досада, как будто он удивлялся, как можно быть такой дурой. — Конечно, никакой информации ты в пятницу там не получишь. Скорее всего получишь условия, сколько именно он хочет и за что. Сразу же покажешь мне, и я… мы примем решение, стоит овчинка выделки или не стоит.
У него даже сомнений никаких не возникло.
Ему даже в голову не пришло, что она, может, и не хочет идти в пятницу в клуб “Две собаки”, или боится, или не доверяет таинственному продавцу информации. В голове у него вроде бы замкнулась электрическая цепь и загорелась сигнальная лампочка, как у агента из мультфильма про капитана Врунгеля. Информация продается, следовательно, ее нужно купить. Информация прежде всего.