Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения
Шрифт:
— Лорд Рал, моя жизнь принадлежит вам.
— Спасибо, мастер позолотчик. Я уважаю твою искренность, но твоя жизнь принадлежит только тебе, и больше никому, включая и меня.
Фридрих удивленно уставился на него. Он никогда не слышал, чтобы кто-либо говорил столь невообразимые и удивительные слова, как лорд Рал.
— Господин, пожалуйста, вы не могли бы называть меня Фридрихом?
Лорд Рал рассмеялся. Столь легкого и приятного смеха Фридриху не доводилось слышать. При этих звуках все внутри начинало улыбаться вместе с ним.
— Если ты будешь называть
— Извините, лорд Рал… Боюсь, у меня не получится. Всю свою жизнь я провел при лорде Рале и теперь слишком стар, чтобы измениться.
Лорд Рал заложил палец за широкий ремень:
— Понимаю, Фридрих, но сейчас мы находимся далеко в Древнем мире. Если ты скажешь тут «лорд Рал» и кто-нибудь тебя услышит, у нас появится масса неприятностей. Поэтому я буду очень признателен, если ты будешь называть меня Ричардом.
— Я постараюсь, лорд Рал.
Лорд Рал протянул руку в сторону женщины:
— А это Мать-Исповедница, Кэлен, моя жена.
Фридрих снова упал на колени, опустив голову:
— О, Мать-Исповедница…
Он толком не знал, как положено приветствовать такую женщину.
— Запомни, Фридрих, этот титул тоже может навлечь беду на всех нас, — произнесла Мать-Исповедница так же сердито, как и лорд Рал, но ее голос принадлежал женщине любезной и сердечной.
Более приятного голоса Фридриху слышать никогда не доводилось: этот чистый звук очаровывал все его существо. Однажды он видел ее во дворце, и этот голос отлично запомнил.
Фридрих кивнул:
— Да, госпожа.
Он подумал, что еще может научиться называть Ричардом лорда Рала, но вряд ли сумеет называть эту женщину иначе, чем Мать-Исповедница. Простое имя — Кэлен — казалось ему привилегией, которой он недостоин.
Лорд Рал представил и третьего незнакомца:
— А это наш друг Кара. Не позволяй ей пугать себя, а то она расстарается. Она — не только наш друг, но и прекрасный защитник, который прежде всего заботится о нашей безопасности. — Ричард смотрел куда-то сквозь нее. — Хотя порой от нее бывает больше проблем, чем помощи.
— Лорд Рал, — сказала Кара. — Я же говорила, что это была не моя ошибка. Я ничего не могла сделать.
— Но именно ты дотронулась.
— Да… Но откуда же мне было знать?
— Я предупреждал, однако тебе понадобилось потрогать.
— А как я могла оставить это? Как?
Фридрих не понял ни слова из этой перепалки. Но даже в почти полной темноте он увидел, как Мать-Исповедница улыбается и похлопывает Кару по плечу.
— Все хорошо, Кара, — утешающе прошептала она.
— Мы что-нибудь придумаем, Кара, — добавил лорд Рал. — У нас еще есть время.
Неожиданно он стал серьезным. Ход его мыслей был столь же быстр, как и удары меча в бою. Он помахал книгой:
— Собаки пришли за ней.
Фридрих удивленно поднял брови:
— В самом деле?
— Да. Но и ты мог не закончить хорошее дело.
— Откуда вы знаете?
— Гончие сердца не нападают на книги. Они должны убить твое сердце. С другой целью их не посылают.
— Так вот почему их называют гончие сердца…
— Но это только
Фридрих кивнул на книгу:
— Лорд… извините, Ричард… Натан отправил меня сюда с этой книгой. Он придает ей огромное значение. Полагаю, он прав.
Лорд Рал отвернулся от собачьих трупов, разбросанных по земле. В голосе его зазвучала скрытая злость.
— Натан слишком многим вещам придает огромное значение. В особенности — пророчествам.
— Но тут Натан был уверен…
— Он всегда уверен. Раньше он мне помогал, я не отрицаю. — Лорд Рал тряхнул головой. — Но с самого начала от пророчеств было больше вреда, чем пользы. Не хочу об этом и думать. Появление гончих сердца означает, что мы внезапно подверглись смертельной опасности. Мне не хочется к своим проблемам присоединять еще пророчества Натана. Многие считают пророчество даром, но я придерживаюсь мнения, что от них лучше держаться подальше.
— Понимаю, — сказал Фридрих, грустно улыбаясь. — Моя жена была колдунья. У нее был дар пророчества. Иногда она называла его своим проклятием. — Улыбка медленно сошла с его лица. — Иногда мне приходилось поддерживать ее: бывало, она плакала, увидев предсказание, которое не могла изменить.
Наступила неловкая тишина. Лорд Рал смотрел в лицо позолотчика:
— А потом она умерла?
Фридрих только сжался от боли, которую причиняют иногда воспоминания.
— Прими мои соболезнования, Фридрих, — тихо сказал лорд Рал.
— И мои, — горестно прошептала Мать-Исповедница. Она повернулась к мужу, сжимая его руку. — Ричард, я знаю, что нет времени на пророчества Натана, но вряд ли нам удастся не обращать внимание на появление собак.
Взгляд лорда Рала был наполнен страданием.
— Я знаю.
— И что ты собираешься предпринять?
В слабом свете звезд Фридрих видел, как тот качает головой.
— Будем надеяться, что до настоящего времени это смогли задержать. Нам нужно как можно скорее разыскать Никки. Будем надеяться, у нее есть идеи.
Мать-Исповедница согласилась, что его слова благоразумны. Даже Кара согласно кивнула.
— Вот что я скажу вам, Фридрих, — начала Мать-Исповедница. В ее спокойном голосе чувствовался сильный характер. — Мы как раз собирались разбить лагерь. После встречи с гончими сердца вам лучше несколько дней провести с нами. Хотя бы до тех пор, пока мы не встретимся с друзьями. Так вы будете в большей безопасности. В лагере поподробнее расскажете нам, что все это значит.
— Я прислушаюсь к тому, что нужно Натану, но не более, — произнес лорд Рал. — Натан — волшебник. Он решает собственные проблемы. А у нас достаточно своих. Сначала давайте разобьем лагерь где-нибудь в безопасном месте. По крайней мере я просмотрю эту книгу: она более или менее в хорошем состоянии. Ты объяснишь мне, Фридрих, почему Натан придает всему этому такое большое значение. Но избавь меня от пророчеств.