Седьмой круг
Шрифт:
– Сейчас ему заметно лучше.
– удовлетворенно сказал лекарь, разбинтовав рану. Он не смотрел в сторону девицы, тщетно пытающейся спрятать свои роскошные волосы под чепец. - Воспаление еще есть, но он поправиться.
– Слава Господи.
– пробормотала Элизабет.
– Я просила Мэри молиться за него.
– Мы все молимся за здравие его сиятельства. - сухо заметил доктор. Элизабет неслышно приблизилась к нему, встав за спиной, и глядя на рану графа, которая вовсе не выглядела лучше. Безобразный распухший бордовый шрам гноился и дурно пах.
– Граф все еще в горячке. Температура
– заметила Элизабет, подовая доктору тазик с теплой водой и чистые тряпки.
– Так и должно быть, моя дорогая. Его организм борется с инфекцией. Говорю вам, его шансы велики.
– закончив с раной графа, Рипли посмотрел на Элизабет Невилл. Девушка стояла у распахнутого окна, и ему удалось лицезреть только ее напряженный профиль. Маленькая и бледная, с выбившимися из-под чепца непричесанными локонами, едва живая от утомления, она не переставала упрямо и гордо держать свою спину. Вся ее осанка, манеры, правильная речь, благородные черты, и уверенная посадка головы выдавало в девушке благородное происхождение. Доктор не знал предыстории. И увидел ее впервые здесь в замке, в весьма плачевном состоянии. Он тогда и пени бы не поставил на то, что она выживет. Но ей удалось. Она перенесла жесточайшую лихорадку, воспаление легких и глубокую моральную травму. И даже, когда ее дела пошли на поправку, доктор был уверен, что ей не удастся сохранить рассудок.
– Миледи, вам нужен отдых.
– мягко и сочувственно произнес доктор, заметив темные круги под воспалившимися глазами девушки.
– Поспите, а я позову слуг, они займутся его сиятельством. Вам нужно беречь силы, или вы тоже сляжете.
– Спасибо, доктор.
– кивнула Элизабет.
– Вы очень добры. Если жизнь графа Мельбурна вне опасности, я последую вашему совету.
Девушка проспала не меньше десяти часов. И даже жесткая скамья, служившая ей ложем, показалась ей мягкой периной, такой обессиленной она была. Открыв глаза, она поняла, что на замок опустилась глубокая ночь. Тишину нарушали лишь потрескивающие в камине поленья, и женский приглушенный шепот, доносившийся со стороны постели графа. Приподнявшись, Элизабет потянула затекшие мышцы, и спустила ноги на холодный пол, пытаясь нашарить свои башмаки.
– Мэри?
– удивленно спросила девушка, узнав в склонившейся над Мельбурном фигуре свою подругу. Мэри Бренон встрепенулась, и повернулась к Элизабет.
– Лиз, ты проснулась.
– с облегчением сказала Мэри. - Мистер Рипли попросил меня приглядеть за графом. Не тревожься я дала ему лекарства и напоила бульоном.
– Как он?
– Элизабет сняла головной убор и вооружившись гребнем попыталась расчесать волосы.
– Пылает, и бредит, постоянно зовет свою жену.
– Я знаю.
– печально кивнула Лиз.
– Элизабет, я так боюсь за него.
– в голосе девушки прозвучало отчаянье.
– Он не приходит в себя, и так слаб, что не может шевелиться.
– Значит, не сможет повредить себе. Вчера он так метался, что я боялась, как бы рана снова не открылась. Не волнуйся, доктор сказал, что ему лучше.
Элизабет заплела волосы в две толстые косы и соединив их на затылке, спрятала под чепец. Поправив смявшийся передник, она подошла к кровати графа и взглянула на него. Сердце
– Тихо, Ричард.
– прошептала Элизабет, присаживаясь на край кровати. Ее прохладная ладонь коснулась горячей, заросшей щетиной щеки. - Дай мне воды, Мэри. Его губы совсем пересохли.
– попросила она, не заметив странного взгляда подруги, которым она наградила ее, передовая кувшин с водой. Очень осторожно, маленькими глоточками, Элизабет напоила графа, обтерла его лицо тканью, и накрыла одеялом до самого подбородка.
– Ты можешь идти, Мэри. Я присмотрю за ним. Я позову тебя, если понадобиться. - не отрывая встревоженных глаз от болезненно-бледного лица графа.
– Элизабет.
– коснувшись ее плеча, прошептала Мэри.
– Я рада, что ты справилась со своей ненавистью и позволила ему жить.
– Это было не легко.
– призналась Элизабет Невилл. - Он сказал, что я пожалею о своей глупости. - горькая улыбка омрачила усталые черты девушки.
– Зато твоя совесть чиста. Ты поступила так, как учит нас Господь.
Элизабет иронично поджала губы, взгляд ее задумчиво прошелся по укутанным в полумрак покоям. На одной из стен красовался гобелен, который они вышивали вместе с Мэри, разбавляя мрачную и скудную обстановку спальни графа.
– Собери утром большой букет цветов и принеси сюда.
– попросила Элизабет свою подругу. - Здесь совсем нет книг. Найди мне что-нибудь. Я хочу читать ему, пока он пребывает между мирами. Может быть, его подсознание еще способно воспринимать прекрасное, пока разум, отравленный яростью, спит.
– Это бесполезно, Лиз. Его душа давно украдена демонами. Стихи, поэмы и цветы не вернут ее из лап Сатаны.
– категорично заявила Мэри. Элизабет с укором взглянула на подругу.
– Ты просишь Бога, чтобы он оставил ему жизнь. Но, если все так, как ты говоришь, то молиться следует не ему. Ты говоришь, что любишь его, так почему же не веришь в него?
– Что случилось с тобой, Элизабет Невилл?
– удивленно проговорила Мэри Бренон.
– Агнец пожалел льва, терзающего его?
– Я не агнец, Мэри.
– горько сказала Элизабет, переводя взгляд на лицо графа.
– И он не лев. Может быть, одержимый, но не демон. Война и смерть, Мэри, не щадят никого. Моя душа побывала так глубоко в пекле ада, и вернулась оттуда твердой и закаленной, но восприимчивой к страданиям других.
– Ты права, Элизабет.
– тихо сказала Мэри, во все глаза глядя на подругу так, словно видела ее впервые.
– Ты не агнец. Скорее, пантера, мягкая и красивая снаружи, но жесткая и сильная внутри. Я никогда не перестану восхищаться тобой.
– Иди, Мэри. И выполни то, о чем я просила.
Четыре дня спустя.
– "Зачем, зачем даешь себя увлечь
Тому, что миновалось безвозвратно,
Скорбящая душа? Ужель приятно
Себя огнем воспоминаний жечь?
Умильный взор и сладостная речь,
Воспетые тобой тысячекратно,
Теперь на небесах, и непонятно,
Как истиною можно пренебречь.
Не мучь себя, былое воскрешая,
Не грезой руководствуйся слепой,