Седьмой лимузин
Шрифт:
Якоб вкратце изложил суть своих археологических изысканий.
— Вот как? А знаете, у нас есть захоронение Пауна. Это как раз по дороге. Если вам угодно…
Хунте и Тассе оказалось угодно, на этом настоял Якоб. Шериф, которого звали Томом Рэндаллом, высадил обоих французов; отъехал еще на четыре мили от города, и они прибыли на участок, обнесенный колючей проволокой, за деревянными воротами которого виднелось большое бетонное здание посреди пастбища; бурая, без травинки, земля, испещренная, куда ни кинешь взгляд, следами копыт, — таково было это пастбище.
— Сюда раньше забредал соседский скот. —
— Туда лучше не соваться. — Дружелюбная, но строго официальная улыбка. — Если, конечно, мистер Мэй не вручил вам ключа.
Якоб и Оскар подошли к дому, а шериф остался у ворот. Бункер нельзя было назвать иначе как именно бункером, призванным выдерживать суровые ветры прерий. За покрытыми пылью окнами, однако же, видны резные панели и колонны красного дерева, тоже нуждающиеся в том, чтобы с них стерли пыль. Обойдя здание по периметру, Якоб достал старую раздвижную «агфу» и сфотографировал его с четырех сторон. Он сделал также несколько снимков ландшафта — землю, небо, пару конюшен, пустой корраль и, чуть дальше, старый сарай, откуда даже на таком расстоянии доносилась чудовищная вонь.
Шерифу их не было видно из машины, поэтому они сунулись в глубь сложенного из бревен сарая. Там обнаружились большие котлы, под которыми прямо в земле вырыты глубокие и широкие ямы. Спустившись по здешней лестнице, полузатопленной навозом, они увидели заржавленную решетчатую жаровню. Якоб крикнул во тьму: «Алло!», не ожидая другого ответа, кроме гулкого эхо. Довольно обширное помещение, возможно, образованное с использованием природных пустот в известняке, идеальное для дренажа и, не исключено, наполненное чудовищными отходами бойни. Интересно, не решил ли Бауэр и впрямь воспользоваться преимуществами, предоставляемыми самой природой, поставив сарай прямо на… Но тут послышался запоздалый ответ на неосторожное приветствие Якоба: в глубине ямы проснулась гремучая змея.
Оскар взлетел по лестнице и запер дверь снаружи. Самое время возвращаться. Якоб окинул ранчо прощальным взглядом, и они заспешили к машине шерифа. Конечно, земля здесь пребывала в запустении, но ее можно было вернуть к жизни. Отличное место для того, чтобы удалиться на покой, Анжела займется домашним хозяйством… но к чему мечтать о таких глупостях? У «мистера Мэя» имелись другие планы.
— Якоб! — Оскар, стоя у главного входа, позировал возле огромного перекати-поля. — Сфотографируй меня!
Ему, конечно, было виднее. Якоб посмотрел в видоискатель, но не нажал на спуск.
— Не думаю, что с нашей стороны было бы умно оказаться на одном из этих снимков, — сказал он.
Оскар помрачнел — как это с ним порою бывало, хотя они оба ненавидели такие минуты.
— Честно говоря, ты иногда бываешь таким… да нет, не буду. — Он пожал плечами. — Тебе вовсе не обязательно уступать всем и каждому. Подумай своей головой. Прояви хоть чуточку эгоизма.
Так что на хвосте пленки Якоб сделал несколько снимков, где они были изображены порознь и даже вместе (последнее — с помощью шерифа).
Экспедиция вернулась в Париж в середине сентября, и, по общему мнению администрации Лувра и Первой Президентуры Солт-Лейка завершилась триумфальным успехом. Разумеется, им не удалось найти ничего, похожего на Истинный Крест или бревна от ковчегов пророка Нефии, но ведь впереди и новые экспедиции, им предстоит исследовать целые континенты. Якоб проникся воистину бесконечным терпением, особенно после того, как ему позвонила Анжела.
— Да, мой дорогой! Адольф просто в восторге от этих снимков! И от твоих заметок тоже. Он уже лелеет мысль о том, как сформирует ополчение, как прогонит из тамошних мест краснокожих…
— Дорогая, у меня есть кое-какие дела, по которым мне придется побывать в Мюнхене. — Пальцы Якоба, сжимавшие телефонную трубку, заерзали. — Я с удовольствием предвкушаю встречу, возможно, за чаем, в ходе которой я объясню…
На линии что-то защелкало, связь чуть ли не пропала.
— Для меня очень трудно добиться его внимания хотя бы на пару минут. Да, разумеется, он благодарен! — Анжела закашлялась. — Собственно говоря, что ни предложишь Адольфу, он на все реагирует одинаково. Как на пищу, которую ему подают к столу. Он не спрашивает, откуда взялась, например, картошка. Ты понимаешь? — Разумеется, когда-нибудь им удастся воссоединиться, и наверняка, Якоб, он к этому хорошо отнесется, только надо еще повременить. — Я с нетерпением жду этого часа, — страстно прошептала она. — Верь мне!
Якобу и не оставалось ничего другого. Но после разговора с Анжелой он достал из шкафа гигантские сапоги из змеиной кожи, приобретенные в Альбукерке, штат Нью-Мехико. Если подложить в них вату, то они окажутся впору ему самому.
Глава сорок первая
«Великая Депрессия. Мне всегда казалось, что это мягко сказано. Ее следовало бы назвать войной. Вы ведь помните, Алан, сколько ваших друзей было изуродовано в ходе тогдашних событий. Пластические хирурги творили прямо-таки чудеса. У человека могло вдруг оказаться два левых уха. А надо мной докторам пришлось потрудиться с еще большим рвением. Так они мне, по крайней мере, объяснили».
Неясные расплывчатые пятна, одно за другим опускающиеся откуда-то сверху, а затем вновь взмывающие вверх, — звезды, лягушки, четырехугольные листья клевера. Так что же вы сегодня видите, господин Гривен? — с этим вопросом вечно подходили к нему Другие.
Они объяснили ему, что бояться нечего, что лягушачьи человеческие хари, скалящиеся на него сверху, это всего лишь тени на потолке, — они вовсе не те, за кого себя выдают. Может, и так, ведь, застыв на спине и не отрывая от них взгляда, ему удается проследить за тем, как они изменяются. Конечно, он размышлял и о потолке, и о поле, и о четырех стенах. Но если он находится Внутри чего-то, непременно должно иметься и некое Снаружи. Он ухмыльнулся. Такие вопросы идут ему на пользу. Так утверждают Другие.