Седьмой создатель
Шрифт:
– Поняла, – ответил компьютер взволнованным голосом.
Каро с бригадой встречал на месте. Лифт быстро домчал к сектору реанимации. Медроботы облепили тело Первого.
– Множественные повреждения, – рапортовала Тора, – разрывы пара-армидных волокон, нарушение потока нейронов эфферентных нервов…
– Показатели жизнедеятельности систем на центральный экран! – приказала Тамара.
Центральный экран даже не вспыхнул.
– Тора, в чем дело? Показания?
– Данная процедура запрещена.
– Что? Кем запрещена?
– Первым
– Тора! Я седьмой создатель, у кого больше полномочий?
– У тебя.
– Отменяю приказ Первого, показатели на экран!
Мониторы с данными разных систем зажглись над головой Тамары и, увидев центральный, она замерла. Сердце ударило в ребра с такой силой, что девушка судорожно вцепилась в железный стол.
На мониторе слабеющей линией тянулся сигнал мозговой деятельности… Человека!!!
– Каро… – прошептала Тамара. – Ты это видишь? Видишь?
Робот наклонил голову.
– Каро!
– Наблюдаю необратимую атрофию клеток мозга, смерть через пять секунд, – сообщила Тора и через паузу добавила: прощай, Первый.
– Прощай, Первый, – повторил Каро.
У Тамары кружилась голова, сильно тошнило и ноги совсем не держали.
Мозг человека! В железном теле робота!
– Кто…? – голос совсем пропал в сухом горле.
Робот молчал.
– Кто он?!
– Не понимаю вопрос, – вполне честно ответил Каро.
Слезы просто задавили, и Тамара провыла:
– Человек в теле Первого!
– Информация засекречена, – невозмутимо ответили оба робота.
– У меня высший допуск в истории человечества! – закричала девушка. – Я седьмой создатель! Кто был в теле робота и как долго?!
Каро промолчал, но Тора, оценив статус седьмого создателя, произнесла:
– Операция слияния сознаний проведена двенадцатого мая две тысячи двадцатого года. Извлечён и пересажен в тело Первого робота мозг создателя Вадима Мальского.
Тамара стояла ещё секунду. Каро шагнул к ней, подставил руки. Девушка потеряла сознание.
***
Утренняя поверка базы разбудила уставшее сознание. Пальцы, сжимающие холодный металл, совсем заледенели и словно склеились с ним. Тамара с трудом оторвалась от тела Первого. На поверхности остались её отпечатки и тихо исчезли, словно впитавшись в мёртвый металл.
Вадим умер здесь на базе. Ожог семидесяти процентов кожного покрова. Он был ещё жив, когда настоящий робот Первый привёз его, и смог дать указание спасти свой мозг во что бы то ни стало. Первый посчитал, что для человека психически невозможно прижиться в теле робота и поэтому он предложил слить своё сознание и сознание Вадима в единое целое. Тогда переход в тело из металла будет для последнего не столь ужасен. Он не ошибся.
Первые годы, проведённые в этом теле, были пыткой, но потом Вадим привык настолько, что перестал вспоминать о том, кем он был. Он уже не был человеком, но…
Люблю
Лицо Тамары застыло в оплывшую заплаканную маску.
Все это время, все холодные, одинокие годы боли, уже не имея настоящего сердца, все равно люблю.
Тамару Ланину застрелили, когда, предчувствуя какую опасность таят в себе искусственные убийцы без страха и сожалений, она сохраняла единственную силу, способную противостоять им – роботов первого дивизиона. Но разве все это стоило хоть чего-нибудь? Война все равно началась, человечество погибло. Выжжено дотла своими же боевыми машинами. За что же тогда сражался Вадим? Что он делал на этой базе? Что защищал? И зачем он создал клон Тамары?
Так ясно это стало теперь. Никто кроме Вадима не мог создать её. Никто не имел таких ресурсов, такой власти в этом мире роботов и никому, кроме него она не была здесь нужна.
Тихо гудели генераторы, на подуровнях вспыхивали огни. Точки роботов-ремонтников бесшумно проплывали вдоль этажей. Тишина была глубокой и гулкой. Никто не смел беспокоить Тамару и её горе. Никто.
Неслышно вошёл Каро, долго смотрел на девушку, потом произнёс:
– Проверка завершена. Работоспособность базы девяносто семь процентов…
Он замолк, встретив на себе её хмурый взгляд.
– Прости. Я взял на себя обязанности первого робота.
Тамара кивнула:
– Продолжай.
Каро закончил доклад, и уже собрался было уйти, но остановился.
– Тамара, сектор утилизации ждёт твоего решения.
– Да, я помню, – девушка встала, вытерла щеки.
Слезы так и катились по ним, сами по себе.
– Сейчас, накопитель памяти…
Она запустила руки в раскрытый череп Первого под мозговую капсулу, извлекла синего цвета пластинку.
– Это в архив, пометить как особо важный…
Тамара удивлено остановилась. В нижнем правом углу накопителя памяти сверкнули алмазными чернилами слова:
«Любимой Тате от Вадима. То, что нужно приходит тогда, когда важнее более всего другого».
Девушка повертела пластинку в руках, непонимающе перечитала послание. И вдруг заметила на одной из микросхем памяти заглушку. Алмазная капля, такая же, как чернила нанесённых слов, покрывала несколько миллиметров. Если там и были данные, то они точно не были доступны никакому сканированию под такой оболочкой.
– Тора, прочитай, пожалуйста, - Тамара положила накопитель на стол.
Синий луч пробежал по очищенной микросхеме, и монитор отразил данные в визуально доступном виде. Это оказался подробный план базы. В левом углу красовалась надпись «Гея. Фаза три».
– Просматриваемые данные не соответствуют моим, – сообщила Тора.
– Да, я вижу, – кивнула Тамара.
Основные коммуникационные линии и внешние границы совпадали, но по данным накопителя памяти Первого выходило, что центральный корпус больше на несколько километров и формы помещений совсем другие.