Седна
Шрифт:
Заложников связали в считанные минуты. Единственную дверь в помещение завалили огромным шкафом, и, кажется, вовремя — с той стороны кто-то стал очень яростно ломиться.
— План, — Александр поднял вверх указательный палец. — Баррикадируемся, ждём вторжения и устраиваем настоящую мясорубку…
— Эй–эй, — запротестовала Седна. — Ты не забыл, зачем мы здесь? Сделаем так: господа наёмники, а также Дин и… как тебя там? Ах, да, Лейла. В общем, вы остаётесь здесь, ясно? А мы с тобой, Саша, полезем во–о-он туда.
— В вентиляционную шахту? —
— Именно. По шахте мы добираемся до… дьявол, а куда мы добираемся-то? Здесь столько этажей, что сам чёрт ногу сломит, пока будет искать нужное помещение. Эй, заложники, на каком этаже находится галастудия?
— Ш–шестью эт–тажами ниже, — заикаясь, ответил самый смелый из связанных и стоящих на коленях офисных менеджеров.
Седна хлопнула Александра по плечу:
— Что, готов?
— Готов… за Ника.
— За Ника, — хором отозвалась команда, начиная обустраивать баррикады и стрелковые позиции. Девушка–робот, вырвав в стене решётку, закрывающую вентиляционную шахту, первая залезла внутрь.
— Удачи, ребят, — отсалютовал бывший командор обречённым на гибель товарищам. — Либо мы, либо человечество.
— Задайте им жару, — задорно прорычал пират. — И ещё, скажите в прямом эфире, что Кен Джоннеди — козёл. О'кей?
Александр не ответил. Он лишь молча хмыкнул, забираясь вслед за Седной в тесное, пыльное и пахнущее сыростью отверстие вентиляционной шахты.
Разъярённый Айзек Блехер гневно ударил по деревянному столу, оставив на нём солидную вмятину. Стоящие поодаль и ждущие своей участи приближённые командора нервно вздрогнули, ожидая худшего, но Блехер словно сменил гнев на милость: он успокоился, его лицо разгладилось, а губы сами собой расплылись в широкой меланхоличной улыбке:
— Забавно…
Приближённые молчали. Командор встал из-за стола, подошёл к прозрачной стене, заволоченной мерцающим энергетическим полем, и, скрестив руки за спиной, вгляделся в панораму погружающегося во тьму ночи города. Ярко алел горизонт, красно–оранжевый свет залил крыши небоскрёбов Денвера, а Амадей, стремительно скатывающийся за горы вдалеке, на прощание махал жителям своими светлыми лучами.
— Это наш последний закат, — задумчиво произнёс Айзек. — Подумать только, сколько лет прошло с тех пор, как нога человека впервые ступила на свою первую колонизированную планету. Даже представить трудно, скольких сотен миллиардов долларов утекает на колонизацию галактики ежечасно. А сколько людей наплодилось, так это вообще в рамки моего разума не вписывается. Мы имеем семнадцать колонизированных систем. В каждой из них как минимум по пять заселённых планет. На каждой планете от двух до двадцати двух миллиардов человеческих душ. А что будет потом? Вселенная не резиновая, друзья!
Приближённые молчали, непонимающе хлопая глазами.
— Нет, господа. Вселенная не сможет кормить нас вечно. Помните, как было раньше? Ты на планету сел — должен был пошлину
Приближённые молчали, лишь нервно заёрзав на месте.
— Это наш последний закат, — вновь повторил командор, пригладив зализанную шевелюру. — Советую всем вам посмотреть на Амадей и запомнить его навечно, потому что, я уверен, больше вы его никогда не увидите. Эх, Ник, что же ты натворил… нет, вы представьте только: он всё-таки решил воспротивиться самому мирозданию! Полетел на Шедоу, наверняка разгадал все тайны планеты–тени, а после этого всего он имеет наглость заявляться сюда, в ставку верховного командования космических войск федерации! И, знаете что? Он уже победил. Он уже победил всех нас. Точнее, даже не он, а… то, что он принёс с собой.
Приближённые молчали, пытаясь осознать, а не сошёл ли с ума их командор?
— Это наш последний закат, господа. И виновником его станет Ник Рэмми, преступник номер один во всей галактике. Жаль, что конец света начнётся именно с нашей планеты, ибо я хотел сполна насладиться всем величием Апокалипсиса. Хотя, какой, к чёрту, Апокалипсис? Друзья, вы хоть знаете, что значит это слово? Молчите? Не знаете. Никакого конца света Апокалипсис нести не должен. Хотя… какая уже разница? Слово обретает именно то значение, которое ему придаёт нынешнее поколение. А нынешнее поколение на три четверти состоит из ортодоксальных пессимистов. Имеет ли будущее такое общество?
Приближённые молчали. Просто молчали.
— Это наш последний закат. Но мы не будем сидеть, сложа руки. Быть может, у нас всё ещё есть призрачный шанс на спасение? Вице–адмирал Куинзи, скажите мне, почему от семьдесят седьмого нет никаких вестей? М–м-м? И почему я только час назад узнал, что этот ублюдок работает не один, а в команде?!
— Господин Блехер, — из ряда подчинённых вышел вице–адмирал, чинно подняв подбородок. — Семьдесят седьмой не выходит на связь уже больше двух месяцев. Возможно, их уже убили, или имеет место возможное предательство.
— Я скорее поверю во второе, нежели в первое. А что там с агентами Стоун? Почему все мои планы валятся к чертям собачьим?!
— Агенты Лейла и Лилиан Стоун также не выходят на связь, сравнительно недолго. Лейла Стоун передала нам последнее сообщение час назад, и только сейчас она рассказала нам о гибели своей подставной матери.
— Сообщение? И что она передала.
— Господин Блехер, — замялся вице–адмирал. — Ничего особо информативного. Просто несколько странных фраз. Мы полагаем, что это шифр, и наши лучшие дешифровщики пытаются её расшифровать.