Седой Кавказ
Шрифт:
– Так куда он денется? Он ведь наш! А вы как члены бюро на месте завтра договоритесь.
– На месте не получится. Там не до разговоров будет. Скажите ему, чтобы до голосования подошел потихоньку ко мне, – Калганов закурил очередную сигарету, отпил глоток чая. – Да, кстати, Ясуев протащил в бюро пять-шесть человек из этого, так сказать, элитарного клуба. Этот народ – куда ветер подует, так что надо сказать, чтобы ваш сын этих «одноклубников» в узде держал.
– Да никакой это не клуб, просто общаются вместе, – стал
– Знаем мы их «общение»! – усмехнулся Калганов. – Ну это ничего, ничего. Я даже рад: дружба никогда не вредит, а компактность облегчает нам наблюдение.
Зазвонил телефон. Калганов подошел к рабочему столу, ничего не говоря, долго слушал, и Домба-Хаджи по сморщившемуся лицу кадрового чекиста понял, что вести неприятные.
– Ну что ж, – вернулся Калганов к Докуеву, и по тому, как не присел, дал понять, что разговор окончен; было видно, что он удрученно думает над последними сообщениями.
Они сухо пожали руки, Калганов, не провожая, направился к столу, и когда Докуев дотронулся до дверной ручки, услышал.
– Хотите знать кого к нам прислали?
Докуев обернулся, по тону понял, что весть страшна.
– Ваш потрошитель! – язвительно ухмыльнулся Калганов.
– Цыбулько? – еле выдохнул Домба-Хаджи.
– Так точно… И еще скажу. Из обкомовского гаража взяли заранее машину «00-01» и подогнали к трапу. Толпа вайнахов и русских кланялись ему. И знаете, кто первый подал руку? Ваш сын Албаст.
Непонятно, как Домба-Хаджи доехал с Мараби до дома, весь остаток дня мучился, размышляя, и не мог ничего понять – все закружилось, в непонятном ракурсе, перевернулось с ног на голову. И главная головоломка, почему его сын встречал конкурента тестя?
В поисках Албаста Домба-Хаджи обзвонил все знакомые номера, посылал за ним Мараби, и только к шести вечера сын сам позвонил и сказал что подъедет, разговор важный есть, и уже десятый час, и Домбе-Хаджи спать скоро пора, а Албаста все нет и нет.
– Да успокойся ты! – волнуется за мужа Алпату. – Мы уже старые и какое нам дело до политики.
– Сама ты старая дура, – не сдержался супруг, по старой привычке, грубо ругнулся, моментально пожалел. – Ну, не хотел, не хотел. Ты у меня не старая… Ты ложись, полежи, а мне что-то не спится. Ты не представляешь, кого нам прислали?!… Цыбулько!!! Он нас всех сожрет! А наш сыночек поехал его встречать. Говорят, первый руку подал.
– Весь в тебя, – кряхтя полезая в постель пробурчала вполголоса Алпату.
Супруг недовольно посмотрел на нее, но не обругал – времена не те. Домба-Хаджи никогда не любил жену, но всегда уважал, а теперь под старость и вовсе без нее жизни не представляет. При всех пороках, Алпату – вернейшая хранительница семейного очага, традиций и чести дома. С распутством мужа, а потом по его примеру и сыновей, она бороться не смогла, но открыто этот грех осуждала. И теперь, когда
– Наконец-то едет, – кинулся Докуев-старший к окну на свет фар, но машина проехала мимо. – Если завтра выберут Ясуева, то это будет первый руководитель-вайнах у нас за всю историю… Это начало процесса деколонизации! – продолжая глядеть в окно, мечтательно заявил он.
– Не знаю, о каком процессе ты говоришь, но то что Ясуев не лидер, а простой взяточник, это точно, и как он сможет рулить целой республикой, если даже дочь воспитать не смог.
– Ну перестань! Не мешай все в одну кучу! Не успели его избрать, а ты его уже хаешь! Вот, действительно, не можем уважать своего лидера… чужого – пожалуйста, а своего никак.
– А что, кроме Ясуева, больше нет у нас людей достойных? Возьми того же Букаева.
– У Ясуева жена русская, и он проходной.
– То-то и оно… Лучший из верноподданных.
– Замолчи жена, – стал выходить из себя Домба-Хаджи. – Вот знать бы, зачем Албаст поехал встречать эту сволочь Цыбулько?
– Хм, ясное дело, Ясуев послал. Хитрая лиса.
Домба-Хаджи изумился предположению жены, а когда приехавший сын подтвердил это, и вовсе опешил.
– А зачем это? – уставился он на Албаста.
– Политика, – мрачно вымолвил сын и, усаживаясь за стол, добавил, – грязное дело.
– И что завтра будет? – сел напротив отец.
Хворающая доселе Алпату с появлением старшего сына ожила, закружилась по комнате, стала накрывать стол.
– Да не голодный я, Нана! – отказывался Албаст, – только чай налей и ложись.
– Нет, нет, я сейчас чепелгаш приготовлю, – засуетилась мать у печи.
– Так что же будет завтра? – повторил в нетерпении вопрос отец.
– Многое решится сегодня, ночью… Если Ясуев согласится отдать пост премьера Букаеву, то он, может, выиграет.
– Так в чем же дело?
– А в том, что тогда буквально через полгода – максимум год – Букаев «съест» Ясуева.
– Это почему?
– Если говорить о политике, то сильнее и изощреннее, чем Ясуев – нет. Однако Букаев – сильный хозяйственник, защитил докторскую, нефтяник, за ним сильный род и поддержка в Москве. И главное, он в чистой борьбе выиграл выборы в Грозном, и это многое значит. Он сейчас популярен. А Ясуева, если честно, народ не любит… Конечно, между любым приезжим и Ясуевым народ выберет Ясуева. Но в обком пока что выбирает не народ, а члены бюро, и что там будет – неизвестно.