Сегидилья

Мартынов Олег

– Господа, вiтаю вас на славнiй украiнськiй землi! Эту речушку кличут «Синяк», вполне оправдывает свое зловещее название. Глянь-ка Саня, на лбу вроде шишка вскочила? Нет? Блин, а болит-то сильно. Ладно, в Константиновку въезжать не будем, человек нам нужен Кордон, а он живет с краю, так что местные нас не должны заметить. Не жалуют они автомобили с москальскими номерами.

Грязный по крышу «уазик» набирал скорость, унося прочь от государственной границы двух промокших до нитки нарушителей. Мчал напрямки к деревне через бесхозные поля, оставляя за собой зигзагообразную расплывчатую колею. У кромки зеленой полосы, обрамлявшей село, Саня обратил внимание на мигнувший несколько раз подряд фонарь. Затем свет лампы сложился в ровный круг, так в былые времена на железной дороге подавался сигнал для остановки тепловоза, и растворяясь в ночной мгле внезапно погас. Взмылин взял курс на маяк, отработавший коротко и ясно, дорогу показал и хватит, чай не море, выплывите. Не сбавляя газа, влетели в рощу, ветки елей отчаянно хлестали по лобовому стеклу, угрожая

смять кабину автомобиля, вырвать с корнем, а заодно и находящихся в ней людей. Инстинктивно закрывшись руками от надвигающейся смертельной развязки, Саня громко матюгнулся, для пущей убедительности сопроводив словоблудие народной скороговоркой, но страх как пришел, также быстро и покинул, не успевших испугаться до конца друзей. «Уазик», плюхнувшись в яму резво выскочил на ровное место, еще рывок и настежь, заранее открытые ворота приняли в свое чрево испачканный свиноподобно внедорожник. Юзом, с блокировкой всех колес, свистом тормозных колодок, как винтовочный выстрел, прозвучавший в ночной тишине, профессор сумел изящно припарковать машину между красного цвета «Запорожцем» и покосившемся от неухоженности хлевом для содержания домашнего скота.

– Мастерство уровня трофи-рейда «Париж – Дакар». Ух-ма, классно, отвел душеньку! Вылазь Саня, приехали, – ткнув локтем в бок пассажира, Взмылин первым выбрался из автомобиля.

– Как добрались, без приключений? – подоспевший к гостям человек включил старой модели фонарь стрелочника, посветил в лицо каждому и поспешно закрывая ворота, замкнул их на перекладину, больше напоминающую бревно. Откинул с головы капюшон дождевика и уже не торопясь, приблизившись, скромно представился, – Михаил Кордон, смотритель границы и по совместительству кладбищенский сторож.

– Приятно знакомиться лишь с одним из аспектов вашей многопрофильности. На погост пока не собираемся. Да Саня? – смеющейся Взмылин устало присел на скамью у входа в хату, – Игорь нас заждался, наверное. Когда выдвинемся?

– Как рассветет, так и тронемся в путь, – деловито срезав слой прилипшей глины с сапог об угол порога, Кордон подошел к Сане, не знавшему чем занять себя, и протянул для приветствия руку, – уважьте мой интерес, пожалуйста, за чем пожаловали к Игореше Клинописцу? Спросил не ради праздного любопытства, поговорить иногда возникает желание с умными людьми. Мне кажется, вы таковыми и являетесь, раз инкогнито пожаловали в такую даль. С местными же не посудачишь на отвлеченные темы, им подавай лишь, сколько поросят родилось у кумы, да прогнозы на урожай огурцов. А хочется и о политике, и об науке порассуждать, пополемизировать так сказать, развязать ожесточенную дискуссию. Я у них вроде как вместо сельского политолога, своего рода здоровая оппозиция. Склоняют, конечно, мою фамилию на разные лады, подгоняют под нехорошую рифму, да не обижаюсь, что с них взять, темные люди, необразованные.

Саня приготовился выложить как на духу цель и задачи путешествия, но недремлющий Взмылин сразу пресек попытку разглашения тайны, обескуражив Мишу встречным вопросом:

– Простите, что вмешиваюсь, быть на Украине и подружившись с апологетом эскападирующей деревенской интеллигенции, к тому же являющимся служителем кладбища хотелось бы несколько мистических историй услышать? У вас их должно быть немалое число?

Встрепенувшись от обилия новых и приятных слов, Кордон, не задумываясь решил следовать за мыслью профессора, сообразно и толково отвечать при необходимости на заданные вызовы:

– Как нет, полно, пригоршней черпай, только бы не обмишулиться, пока вспоминаю. Да вот, совсем недавно, с месяц назад, не более, случилось событие, как вы и просили, на кладбище и даже очень сверхъестественное. Наслышаны ведь, что в старину, самоубийц, ведьм, магов, лицедеев и прочих нехристей хоронили за оградой территории, где упокоены тела добропорядочных граждан. У нас такая нечисть тоже была, правда похоронена в незапамятные времена, может еще до Катьки, кто его знает. Ну и значит, могилки уже не видно, сравнялась с землей, ладошкой проведи – не отличишь. А выдавал место надгробный камень, небольшой такой, с метр, в виде змеи, ползущей вверх по дереву, огромная тварь была, судя по размерам головы. Изображение уже и цвет потеряло, и форму, не разберешь без пригляда, но надпись выделялась отчетливо, хоть днем, а самое страшное – ночью. Идешь по дозору вечерком, проверить, не пакостит ли кто худой, а надгробие светится зеленоватым сиянием, будто фосфором намазано и тянет обязательно поближе посмотреть. Мне что, знаем бесовские дела, рассчитанные на бздунов, да безвольных, поэтому поворачиваю загодя, занимаюсь дальше своими делами. Утром веселее как-то прохаживаться около проклятого места. Буквы рассмотрел внимательно, скажу я вам, язык не наш, и на иероглифы непохожи. Специально у деда Панасия просиживал целыми днями, даже на границу не бегал. Он еще в перестройку сельскую библиотеку умыкнул, председательствовал тогда в колхозе, теперь бабки книгочеем прозвали, второй после меня по стяжательству ума. Меня не поддерживает в политических убеждениях, но за самогон выслушать горазд, бывает войдем в раж при обсуждении его шатких нонконформистских позиций, так и бегаю домой до глубокой ночи, пока не вылакаем недельный запас.

Кордон исподлобья мельком взглянул на Взмылина. Оценил заезжий умник подачу или не проняло? Медленно опустился на скамеечку рядом с профессором и спохватившись продолжил:

– Слова-то, высеченные на памятнике, сияли сколько себя помню. Молодежь поначалу

повадилась селфи с ними делать, опять же иностранное выражение, есть же понятный заменитель и на русском языке. Чем, например, автомордоворот не устраивает? Бог с ними. Приволокли однажды новый смартфон Айфен 13, это который с функцией укладки волос. Фоткались полдня, и так и сяк выкобенивались, тьфу, срамота, смотреть стыдно, а проверили снимки, оказалось отсутствует надгробие, будто и не было его там, трава и деревья – пожалуйста, а камня нема. Из ребят, кто в обнимку с ним фотографировался один уже в землице сырой лежит. Эх-эх, жалко мальца! К чему я веду разговор, дальше череда необъяснимых явлений приключилась. Заприметил я как-то при обходе кладбища, что не светятся больше словеса, на ночь глядя не рискнул подходить, а с утра, когда к границе собрался, решил проведать. Что вы думаете, могила разрыта, памятника не видно, а вокруг трава примята хитро, да березы сломаны на одном уровне, и так аккуратненько сложены в форме какого-то знака, трухлявые щепы гроба раскиданы по округе, костей тоже не видно. Участковый протокол составил о незаконном вскрытии захоронения и был таков. Только мне сразу не понравилась версия о черных гробокопателях, пласты земли выворочены-то изнутри, два дня с Панасием потратили на выяснение, он за любую блуду, лишь бы дома не сидеть. Дерн рулоном свернут, сверху так не получится скрутить, тем более с кантом глины. Как это понять? То-то же, дилемма. Но вопросы на этом не кончились. Еду на лисапеде с работы как-то, до границы же недалеко, ну и решил проведать кладбище, какие-никакие, а все же деньги. Кручу верчу педали, а как мимо стал проезжать гиблой могилки, так на ровном месте и навернулся через руль. Ни булыжников, ни косогорья здесь отродясь не было, а получилось, как будто об стену ударился. Лежу себе, бока натираю, здорово шлепнулся. И вот тут самое интересное увидел, ворона, черная, размером с большого поросенка прохаживается среди развороченной пустоши, роется в мусоре, ищет типа потерю. Важная вся, неторопливо ставит лапы, клювом поддевает траву и дальше перескакивает вдоль бруствера. Потом поднялась на ближайший куст и принялась басовито каркать. Как смех из преисподней, заливисто гавкающий, какой-то собачий; бывает такое выражение морды сторожевого пса, злое и безумное, непременно оттяпать руку или ногу, покусившемуся на охраняемый участок, оскал чудовищной и жуткой кончины. Страх обуял меня тогда несусветный, чресла не слушаются, слышу только учащенное биение своего сердца и стиснутое дыхание в груди. Видимо я очень впечатлительный, отрубился сразу, лишился сознания, а когда очнулся, то вороны уже улетела, хотя смею предположить, с таким весом лучше передвигаться по матушке земле. Моего двухколесного друга не тронула и на том спасибо.

– Пропал получается памятник и, если ворона его искала, соответственно и она не при делах? Кому же он мог тогда понадобиться и зачем? – Саня ласково провел по ушастому обтекателю воздухозаборника «Запорожца», – с любовью делали, от души.

– Мистика и неразгаданная тайна века. Деревенские поговаривают, что видели ту ворону и не единожды, шлялась около кладбищенских ворот какое-то время, потом исчезла, – вытянув ноги, Миша нашарил в кармане скомканную пачку папирос, предложил Взмылину угоститься.

– М-да, интересный рассказ. Благодарю, я не курю. Извините, а почему Игорь Клинописец? Любопытное для этих мест прозвище, – профессор сменил тему беседы, предвкушая услышать увлекательную, связанную с археологией сплетню.

Столько внимания к своей персоне Кордон никогда не видывал, поэтому несказанно обрадовался предоставившемуся шансу проявить недюжинные способности в ораторском искусстве:

– К древним и уважаемым от того шумерам, кличка никакого отношения не имеет, прозаичнее намного сея подоплека. Во время проведения, так называемой антитеррористической операции… Помните эту учиненную тогдашними правителями кровавую галиматью? …Игореша служил в националистическом батальоне «Алдар Хосе». Кто уж из учредителей этого бандформирования придумал такое пафосное название, к сожалению остается до сих пор невыясненной загадкой. Мы, дети Советского Союза еще помним смекалку и находчивость мультяшного героя, а современное поколение уже навряд ли даст историческую оценку юмору организатора радикальной шайки, подумают, что это какой-нибудь сподвижник легендарного Че Гевары. В общем, напившись до беспамятства отобранной у местного населения горилки, отважные воины решились на вылазку в стан врага. Слово за слово, подбадривая себя и подматериваясь, поползли к траншее противника. Только вот взыгравший в организме алкоголь сыграл с ними злую шутку, вляпались молодчики по целые еще уши в собственные минные поля. Как не прискорбно звучит, но оторвало нашему Игорьку мужское достоинство по самый корень. Хирурги вытворяли чудеса, сутки без перерыва на обед пришивали колбасу на место, хорошо, что друзья его собутыльники деру не дали как обычно, а вынесли раненого вместе с куском животрепещущей плоти. Повезло, однако, и здесь, балда оказалась почти целой, без повреждений и рухнула после отчленения осколком прямо на спину их командира. Понятно, что трухнул он малость, позже остальных, оставшихся в живых, пришел с поля боя, но ведь принес, рассказывал потом, мол принял упавшую барабульку за неразорвавшуюся мину, а оно видишь, как счастливо обернулось. В Киевском центральном госпитале подправили малехо, конечно, все-таки не палец штопать, но в туалет ходить отныне стал двумя струями, клином, так сказать, отсюда и прозвище. Вы уж ему про дефект не намекайте, пожалуйста, лют на расправу, прибьет и разбираться не будет.

Конец ознакомительного фрагмента.