Сегодня-Позавчера_Послесловие
Шрифт:
А потом посыпались вопросы. Опять те же, опять, по сотому кругу. Про вероисповедание, про идеологию, опять спрашивают, почему Медведь - не коммунист. За что убил Сталина? Медведь опять отвечает - с сарказмом и иронией. Иногда - на грани приличия.
Пол тоже протянул руку, но Маугли тихо ему сказал:
– Готов ли ты своим вопросом разорить миллионы человек?
И Пол опустил руку.
– Приглашаю тебя сегодня посидеть где-нибудь. Заведение - на твой выбор. Там и задашь свои вопросы.
– Медведю?
– Во-во! Я тебе ещё губозакаточный
А было вот что. Вопрошающий представился музыкальным критиком и задал вполне закономерный вопрос, о том, что все песни за авторством Кузьмина имеют разную стилистику и так сильно отличаются друг от друга, что даже не критику ясно, что это плод труда не одного человека, а как минимум - нескольких. То же относилось и к книгам Медведя. Хотя, все уже давно решили, что имя Кузьмина - просто торговый бренд, а его творчество - плод компиляции труда множества людей. Последнее время Кузьмин и не выпускает книг за своим авторством. Только медвежья лапа стоит - чем не ответ на вопрос? Но - вопрос был задан. И Кузьмин ответил на него так:
– Я - люблю музыку. Она - всегда со мной. Всегда в моей голове звучит. Музыка. Или песня. Вам не говорили, что я страдаю шизофренией? Просто одни шизики слышат "голоса", а я - песни. И сейчас - тоже в моей голове - песня. Хм! Эта песня заодно ответит и на вопросы некоторых, сидящих в зале. Сейчас вы станете тоже немного шизиками - я поделюсь с вами моей бедой. Моей болезнью.
В зале зазвучала довольно энергичная музыка. Мужские голоса, ни один из которых не был похож на голос Кузьмина, пели:
А что нам надо?
Да просто свет в оконце.
А что нам сниться?
Что кончилась война.
Куда идём мы?
Туда где светит Солнце.
Вот только, братцы,
Добраться б дотемна!
Маугли улыбался. Ему - понравилось. И песня ему была знакома - губы его чуть шевелились, как подпевал. Только пели - на русском. А в зале русским владели - немногие.
– Это правда?
– спросил его Пол, наклонившись к самой голове - музыка звучала громко.
– Ты про музыку?
– Я про шизофрению.
Маугли пожал плечами:
– Я думаю, что Батя уже сам не знает, где правда, а где - выдумка. Его как летом 41-го - бомбой шандарахнуло - так и чудит. То песняки давит, то пророчества сыпет, то с призраками разговаривает. То просто - заговаривается.
– Обман в обмане, - кивнул Пол, - А на самом деле? Он - из будущего?
– Что из всего этого, накрученного - правда?
– опять пожал плечами Маугли, - А что - ещё один, сильно затянувшийся, розыгрыш? Мне, вот, тоже интересно - сам-то он помнит правду?
– А этот его фантастический скафандр? Я - видел его в действии. Такого уровня технологий и вам не достичь!
– Его он стырил у Ананербэ. И вам - лучше знать. Ваши же протеже.
Пол споткнулся на слове "стырил" и только потом до него дошло про полумистическую структуру нацистов:
–
– Ну, вы же - их создали и содержали. Хотелось американцам проводить исследования, негуманные исследования, но и изгваздаться не хотелось. А Гитлер - и так - Плохиш. Ты бы у Вилли спросил - откуда костюм? Этот твой информатор до тебя не довёл, что он - офицер Аненербэ? Что он - организовал, руководил и проводил операцию с Медведем. Пусть расскажет, как они из обычного солдата сделали монстра. Чё?
Произошло что-то непредвиденное. Музыка резко оборвалась. Маугли вскочил. С глухим стуком, в резко оглохшем зале, рюкзак с ядерной бомбой - упал. Пол тоже вскочил, тоже забыв про такую страшную бомбу в рюкзаке, наклонившись вперёд, рискуя упасть на впередистоящий ряд сидений.
На сцене - ажиотаж. Медведь - вскочил, молодые люди в гражданской одежде с повадками секьюрити - мгновенно окружили его. Дипломаты их мгновенно перестали быть дипломатами. Некоторые из них разложились, образуя складные противопульные щиты, другие чемоданчики - рассыпались, обнажив штурмовые короткоствольные автоматы.
Пол во все глаза смотрел, как кожа стекает с головы Кузьмина, обнажая его настоящее лицо. Усталое, бледное лицо с белыми слепыми глазами. Лысая голова, на которой не растут волосы - вся голова - сплошной шрам от ожога. И если Пол это - уже видел, то зал - ахнул. Одежда на груди Медведя - "треснула", стала расползаться, обнажая голый торс, покрытый густой сеткой шрамов. И шрамами полос - следов когтей какого-то зверя. В подставленную ладонь Кузьмина что-то скользнуло.
Маугли матюкнулся. Пол не смог сдержаться - коротко оглянулся на парня. И увидел, на мгновение, на лице Маугли - выражение невыносимой боли. Увидев, что Пол смотрит, Маугли тут же убрал лишние эмоции. Только капля - сбежала по щеке.
Маугли повернулся к выходным дверям и вскинул руку. Тут же в его раскрытую ладонь, птицей, что-то прилетело. Как футболист, Пол отметил бросок - превосходная подача! Превосходный приём подачи! Маугли разложил коробочку связного устройства. Пол увидел светящееся зелёным табло с чёрными символами. Маугли, как пианист, простучал по кнопкам клавиатуры, поднёс аппарат к уху, сказал туда:
– Дмитрий Фёдорович, нам надо срочно Батю вывезти! Вчера! Слушай, соображай: крест, тесёмка порвалась, сутки. Понял? Только сутки! Да, давай стратега. В барабан ему загружай ДТБ, долетит. Вчера, Фёдорыч! Ты понимаешь?!
Маугли кричал в трубку. Пол глянул на сцену. Секьюрити уже расступились, Медведь опять стал прежним, смотрел на Пола. Нет, показалось - он смотрел на Маугли.
– Ну, вот и пришла пора подвести итог моего Пути, - вдруг прогремел зал голосом Медведя. Тяжёлым, усталым голосом. После прослушивания музыки громкость - не была понижена. Следующие слова были произнесены уже тише - громкость акустики подрегулировали:
– Вам сегодня повезло. Вы присутствуете на последнем интервью Медведя. И сейчас я у вас на глазах буду сам под собой подводить черту.