Сегодня - только гнев
Шрифт:
— Эй! — сказал он, подходя к пехотинцу. — Тар!
Тарион вздрогнул и поднял глаза на гоблина, печально качавшего остроконечной головой. Пехотинец и сам выглядел неважно. Синяки под глазами, лицо в саже, словно у трубочиста, борода подпалена…
— Гашган? — удивился он неожиданному появлению старого знакомца.
Гоблин пристроился рядом, кряхтя от боли.
— Я,
Тарион взглянул на живот гоблина, потом перевел взгляд на зеленое лицо. Длинный смешной нос, которым Гашган обычно веселил ребятню, свернулся на бок, глаза слезились…
— Гашган — сказал Тарион, чуть отодвигаясь — ведь это — моя работа, да?
— Твоя — пробурчал тот — а, может, и не твоя… Какая разница? К утру заживет…
— Благие небеса — простонал Тарион. Он повернул лицо к костру, и в оранжевых отблесках пламени гоблин увидел, как по грязной щеке друга ползет слеза, оставляя за собой светлую дорожку.
— Опять — сказал пехотинец — опять все сначала!
— Да — протянул гоблин — а все думали, что этого больше не будет…
— Это безумие. — Продолжал Тарион, словно не слыша Гашгана. — Друг на друга, брат на брата! Святые небеса, за что караете! Все сходят с ума, даже лесные твари друг другу глотку дерут.
— Два года было тихо — гоблин осторожно щупал свой веретенообразный нос. — Но ведь мы ждали, верно, кум?
— И дождались — вздохнул Тарион, — Безумие в чистом виде… Память начисто отшибает! Ты не помнишь, из-за чего началось в этот раз?
— Не помню — гоблин нахмурил густые брови — Все пошли и я пошел… Вроде бы, кто-то из людей прикончил эльфа…
— Это неправда — пробормотал Тарион — Ладно, пусть мы, люди кровожадные монстры, какими нас порой представляют те же эльфы…. Но остальные-то, остальные! Они, что, белены объелись?
Гоблин пожал плечами и оставил свой многострадальный нос в покое.
— Послушай, кум, — сказал он — вы, люди, просто обожаете перекладывать свою вину на других. Мол, это не мы, оно само так вышло. Неурожай — погода виновата. Корова подохла — колдун злобствует. А ежели девка порченая в жены досталась — потрудился лесной
— И так — каждый раз? — горько усмехнулся Тарион — нет, кум, не может такого быть.
— Ну, как знаешь, — гоблин встал, разминая ноги.
— Не обижайся — Тарион миролюбиво похлопал гоблина по широкому плечу.
В ответ тот предложил — Заходи завтра к вечеру. Все уже успокоятся. Дело известное. Супруга пирог испечёт, кум Порис бутыль обещал. Только гнома нашего, Барибана, не будет. Помнишь старого бурчалу? Сгинул он куда-то. Наши все собрались: кто живой, кто полудохлый, отходим помаленьку… А Барибана нет. Пропал. Ну, точно, как Пастар, в позапрошлом году.
— И Ахмет пропал — тихо сказал Тарион и уставился на догорающую головню — даже тела не нашли.
— Вот и заходи. — сказал гоблин. — Помянем ребят.
— Гашган, — пехотинец взглянул на тёмный силуэт гоблина — как думаешь, может, это все-таки не мы, а? Мы же не звери. Сегодня пьем с тобой, а завтра друг друга режем. Так не должно быть! Это даже не сумасшествие, это… это… — Тарион поперхнулся и зашелся в кашле.
— Не знаю, кум, — отозвался гоблин. — Ты прости, если я что-то не так сказал. Знаешь, какой сегодня день. Гневный. А завтра — обязательно заходи, посидим, поговорим.
Тарион не отзывался. Костер, на который он молча смотрел, давно превратился в горстку тлеющих углей.
— Ну, бывай, кум — сказал Гашган, — я пошел. До завтра!
Сгорбленный силуэт гоблина слился с ночною тьмой.
По щеке Тариона ползла новая слеза, прокладывая еще одну светлую дорожку. Прощально сверкнула багровым огоньком и исчезла в бороде пехотинца. Тарион шумно вздохнул, спрятал лицо в ладонях и прошептал:
— Не мы это, не мы! Не может такого быть, чтобы мы! Быть такого не может…
2003