Сёгун

Клавелл Джеймс

«Ты не хочешь, чтобы он был мертв? – спросил себя Блэксорн в саду. – Нет. – Тогда зачем этот спрятанный пистолет? Ты чувствуешь свою вину? – Нет. Ничего не начиналось. – Разве? – Нет. – Ты думаешь, что ты взял ее. Это не то же самое, что взять ее на самом деле?»

Он увидел Марико, выходящую из дома в сад. Она казалась ожившей фарфоровой статуэткой, идя на полшага сзади Бунтаро, который выглядел еще более огромным рядом с женой. Ее сопровождали Фудзико и служанки.

Он поклонился:

– Ёкосо еде кудасарета,

Бунтаро-сан, – Добро пожаловать в мой дом, Бунтаро-сан.

Все стали кланяться. Бунтаро и Марико сели на подушки напротив него. Фудзико уселась за его спиной. Нигатсу и служанка, Кой, начали разносить чай и саке. Бунтаро взял саке, Блэксорн тоже.

– Домо, Анджин-сан. Икага дес ка?

– Ие. Икага дес ка?

– Ие. Кова дзосуну сабереру ени натта на. – Хорошо. Вы уже делаете успехи в японском.

Блэксорн вскоре стал терять нить разговора, так как Бунтаро глотал слова, говорил быстро и неразборчиво.

– Извините, Марико-сан, я не понял.

– Мой муж говорит, что он хочет поблагодарить вас за попытку спасти его. С тем веслом. Вы помните? Когда мы бежали из Осаки.

– Ах, со дес! Домо. Пожалуйста, скажите ему, что я думаю, что мы все-таки должны были пристать к берегу. Времени было достаточно. Служанка утонула зря.

– Он говорит, это была карма.

– Это была напрасная смерть, – ответил Блэксорн и пожалел о своей грубости. Он заметил, что она не перевела этих слов.

– Мой муж говорит, что наступательная стратегия хороша, действительно превосходна, на самом деле.

– Домо. Скажите ему, что я рад, что он спасся невредимым. И что он командует полком. И конечно, что мне приятно принимать его здесь.

– Домо, Анджин-сан. Бунтаро-сан говорит, да, план наступления хорош. Но что касается его, он всегда будет носить свой лук и мечи. Он пошлет стрелу на большее расстояние, с большей точностью и быстрее, чем пулю из мушкета.

– Завтра я буду стрелять вместе с ним, если он пожелает, и мы посмотрим.

Блэксорн заметил, что глаза Бунтаро метались от Марико к нему и обратно.

– Спасибо, Марико-сан. Скажите ему, что мне хотелось бы увидеть, как он стреляет.

– Вы проиграете, Анджин-сан. Могу предупредить вас, чтобы вы даже не пытались, – сказала она. – Он спрашивает, умеете вы обращаться с луком?

– Да, но не как настоящий лучник. Луки у нас уже довольно давно устарели. Кроме арбалетов. А что касается морского боя, здесь мы применяем только пушки, мушкеты или абордажные сабли. Иногда мы используем зажигательные стрелы, но только для вражеских парусников и на близком расстоянии.

– Он спрашивает, как вы ими пользуетесь и как вы их делаете, эти зажигательные стрелы? Они отличаются от тех наших, которые использовали против нас на галере в Осаке?

Блэксорн стал объяснять, начались обычные утомительные прерывания и переспрашивания. К этому времени он уже

привык, что они так невероятно дотошны в вопросах о войне, но считал утомительным объясняться через переводчика. Даже при том, что Марико была прекрасным переводчиком, она редко точно переводила то, что он сказал. Длинный ответ всегда сокращался, некоторое из того, что говорилось, конечно, слегка изменялось, и возникало непонимание. И тогда приходилось пускаться в ненужные повторения.

Но без Марико, он чувствовал, он никогда бы не стал для них столь ценным. «Только знания удерживают меня здесь, а не в яме, – напомнил он себе, – но это не проблема, потому что еще надо многое им сказать и выиграть сражение, настоящее сражение, и победить. До тех пор ты в безопасности. И ты собираешься вернуть корабль. И возвратиться домой. Целым и невредимым».

Он взглянул на мечи Бунтаро и его телохранителя, потрогал свои, почувствовал масляную теплоту пистолета и понял, что он никогда не будет в безопасности в этой стране. Ни он, ни кто-нибудь другой, даже Торанага.

– Анджин-сан, Бунтаро-сан спрашивает, если он пришлет вам завтра своих людей, вы сможете им показать, как делаются эти стрелы?

– Где мы можем достать смолу?

– Я не знаю, – Марико устроила перекрестный допрос, чтобы выяснить, где она обычно встречается, на что похожа, как пахнет и чем ее можно заменить. Потом она долго разговаривала с Бунтаро. Фудзико сидела все время молча, ее глаза глядели и уши слушали, не пропуская ничего. Служанки, легко управляемые малейшим движением ее веера, постоянно меняли пустые бутылочки саке на полные.

– Мой муж говорит, что обсудит это с господином Торанагой. Может быть, где-нибудь в Кванто и есть смола. До этого мы о ней никогда не слышали. Если нет смолы, то у нас есть густое масло – китовое, – которое может заменить смолу. Он спрашивает, вы пользуетесь боевыми ракетами, как китайцы?

– Да. Но они считаются очень ценным оружием, его применяют в случае осады. Турки пользовались ими, когда воевали против рыцарей Сент-Джона на Мальте. Ракеты используют обычно для того, чтобы вызвать пожар и панику.

– Он просит рассказать подробней об этой битве.

– Это было сорок лет тому назад, в самом большом… – Блэксорн остановился, его мозг заработал. Это была самая большая осада, которую пережили в Европе. Шестьдесят тысяч турок-мусульман, сливки Оттоманской империи, выступили против шести сотен христианских рыцарей, поддерживаемых несколькими тысячами мальтийских союзных войск, в заливе у их большого укрепленного замка Святого Эльма на небольшом островке Средиземноморья. Рыцари успешно противостояли шестимесячной осаде и, что вообще невероятно, вынудили врага с позором отойти. Эта победа спасла все Средиземноморское побережье и, таким образом, и христианство от опустошения ордами неверных.