Сёгуны Токугава. Династия в лицах
Шрифт:
В течение следующих двух месяцев вышли ещё три указа с правилами жизни для трёх главных сословий того времени: Букэ сёхатто («Уложение для воинского сословия»), Кинтю нарабини кугэ сёхатто («Уложение для императорского двора и аристократии»), Сёсю сёхондзан сёхатто («Уложение для храмов и духовенства»).
Первый документ состоял из тринадцати пунктов и был подготовлен группой священнослужителей во главе с Исин Судэн (1569–1633), пользовавшимся наибольшим доверием Иэясу. Семь пунктов указа относились к вопросам безопасности (запрет на строительство новых укреплений, политические браки, укрывательство мятежников и т. п.), пять пунктов содержали требования к воинской элите, и один (о паланкинах) адресовался в равной мере всем слоям населения. Этот документ, обращённый к правящему сословию, стал практическим
Через десять дней после Букэ сёхатто вышло уложение для императорского дома и высшей аристократии. Оно состояло из семнадцати пунктов и представляло собой расширенный вариант пятистатейного распоряжения на ту же тему, написанного ещё в 1613 году. По числу статей уложение повторяло первую японскую конституцию 604 года, составленную Сётоку Тайси. Императорскому дому предписывалось заниматься исключительно классическими науками, литературно-поэтическим творчеством и музыкой, хранить традиции национальной культуры и выполнять жреческие функции. При этом часть его прежних полномочий была передана военному правительству. В частности, смена эпох и девизов правления, присвоение придворных рангов и назначение на должности, ранее объявлявшиеся императором самостоятельно, теперь перешли под контроль бакуфу. В документе также регламентировались некоторые спорные вопросы придворной иерархии и внешнего вида аристократов. Упорядочив таким образом жизнь императорского двора, Токугава внёс в неё элемент воинской дисциплины: в одиннадцатом пункте уложения для аристократов, не выполнявших указания вышестоящих, было введено наказание в виде ссылки на удалённые острова.
Замок Токугава Иэясу в Сумпу
Издание административного уложения для аристократии стало беспрецедентным вмешательством воинского сословия в жизнь императорского дома. Он и до этого мало чем владел и почти ничем не распоряжался, но никогда ещё воинское сословие не составляло для него инструкций. Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси использовали авторитет императора в своих целях, но делали это эпизодически, по мере необходимости, не пытаясь законодательно подчинить себе сам институт императорской власти. В этом смысле Токугава Иэясу пошёл гораздо дальше своих предшественников.
Тридцатого июля 1615 года указ был зачитан собравшимся во дворце аристократам и объявлен вступившим в силу. Императорский дом лишился последних остатков политического влияния и окончательно превратился в декоративный символ власти воинского сословия. «Сыну неба» было определено содержание в сто тысяч коку риса в год; из них тридцать тысяч полагалось действующему императору, десять тысяч – его отцу, а остальные шестьдесят тысяч распределялись между ближайшими родственниками и высшей аристократией. При этом две трети бюджета императора должны были тратиться на церемониал и представительство.
Семья и родственники
Предки Токугава Иэясу вели своё происхождение от основной ветви ничем не примечательного воинского клана Мацудайра, обосновавшегося в провинции Микава в начале XV века, за сто тридцать лет до рождения Иэясу. Его отец представлял восьмое поколение семьи, а сам Иэясу – девятое. Когда он родился, его отцу Хиротада (1526–1549) едва исполнилось шестнадцать лет, а матери Одай (1528–1602), приёмной дочери местного предводителя Мидзуно Тадамаса, – четырнадцать. Через полтора года после рождения мальчика брак его родителей распался, а ещё через пять лет Мацудайра Хиротада погиб, не дожив до двадцати трёх лет и не оставив других детей. В силу семейных обстоятельств, вполне обычных для эпохи междоусобных войн, Иэясу остался единственным сыном и наследником своего отца, что во многом определило его жизненный путь, особенно на начальном этапе. Отсутствие конкурентов в лице собственных братьев и братьев отца обеспечило юноше беспрепятственный доступ к должности главы семейного клана уже в семнадцать лет. Мать Иэясу во втором браке родила ещё шестерых детей, в том числе троих сыновей: Ясутоси (1552–1586), Ясумото (?–1603) и Садакацу (1560–1624). Вернувшись в семейный замок, Иэясу вызвал к себе младших братьев и взял под своё покровительство; они получили право носить фамилию Мацудайра и стали членами военной организации, формирующейся вокруг молодого командира. Не составляя ему конкуренции в борьбе за власть, они в то же время укрепили его позиции, во многом зависевшие от численности
Токугава Иэясу состоял в браке дважды. Первый раз он женился в январе 1557 года, через месяц после своего четырнадцатого дня рождения. Будучи воспитанником Имагава Ёсимото, он вступил в брак с его племянницей, четырнадцатилетней девушкой по имени Сэна [3] (1542–1579). В первые два года жена родила ему сына и дочь, а затем вместе с ними переехала в замок Окадзаки и поселилась в усадьбе под названием Цукияма. С этого времени её стали называть «госпожа Цукияма», под этим именем она и известна больше всего.
3
Известна также под именами Цурухимэ, Цукияма, Цукияма-доно, Цукияма годзэн, Суруга годзэн.
С мужем её связывали довольно сложные отношения. Женщина с независимым и сильным характером, Цукияма не простила ему военный союз с Ода Нобунага, многолетним врагом вырастившей их обоих семьи Имагава. Для спасения оставшихся в заложниках жены и детей Иэясу в 1562 году предпринял боевую вылазку и захватил в плен семью одного из родственников Имагава, а затем обменял её на своих близких. Операция прошла успешно, но стоила жизни отцу Цукияма, служившему у Имагава Удзидзанэ, – глава клана заподозрил его в сговоре с зятем и приказал покончить жизнь самоубийством. Таким образом, Иэясу стал невольной причиной смерти своего тестя, что усугубило и без того непростые отношения супругов. В 1570 году он перенёс главную резиденцию из Окадзаки в Хамамацу и переехал туда сам, а жену и сына оставил на прежнем месте. Супруги и до этого мало общались, а после переезда начали жить каждый своей жизнью; у Иэясу появились другие женщины.
Нечто подобное произошло и в браке старшего сына Нобуясу (1559–1579). Ещё в детстве, при заключении союза между Ода и Токугава, он был помолвлен с дочерью Ода Нобунага, и когда настало время, девушка переехала в Окадзаки. Здесь её ждала не только новая семейная жизнь, но и свекровь Цукияма, ненавидевшая весь род Ода. Эта ненависть наложилась на общеизвестные отношения между свекровью и невесткой и дала ядовитые всходы, быстро разрушившие брак старшего сына Иэясу. Отношения в треугольнике муж – жена – свекровь усугубились рождением двух дочерей, что навлекло на невестку обвинения в неспособности родить наследника и обеспечить продолжение семейной линии. Цукияма и её близкие подруги начали активно подыскивать для Нобуясу наложниц, и вскоре в замке Окадзаки поселились девушки из семей Хюга и Асахара, в своё время служивших клану Такэда, но затем перешедших на сторону Токугава. В дневнике одного из родственников говорится о том, что Иэясу приходилось самому выезжать в Окадзаки, чтобы улаживать скандалы в семье сына (Иэтада никки).
Конфликт усугубился сложными отношениями Нобуясу с отцом. В «Большой истории Микава» они описаны так: «В детстве воспитанием [Нобуясу] не занимались, а когда он вырос, воспитывать было поздно. Отчуждённость и неуважение к отцу привели к трагедии» (Даймикаваси). Под влиянием матери Нобуясу крайне негативно относился к своему тестю Ода Нобунага и нередко шёл наперекор воле отца. Хроника Микава моногатари характеризует юношу как хорошего воина и почтительного сына, однако в Микава гофудоки и Мацудайраки говорится и о других чертах его характера. Не отрицая воинских достоинств юноши, их авторы отмечают его буйный нрав, грубость и жестокость в отношениях с окружающими. Встретив по пути на охоту буддийского монаха, раздосадованный Нобуясу задушил его, так как, по приметам того времени, встреча с монахом сулила отсутствие добычи. На празднике обон он выстрелом из лука убил горожанку, которая была бедно одета и плохо танцевала. В хронике Тодайки говорится о случаях избиения им вассалов и прислуги.
Достоверных сведений о том, как Иэясу относился к старшему сыну, не сохранилось. «Родословная воинских кланов» (Ханкафу) сообщает, что, увидев после большого перерыва своего семилетнего сына Тадатэру, он воскликнул: «Ну и страшилище, прямо как Нобуясу в детстве», из чего можно заключить, что, по крайней мере, к внешности старшего сына он относился критически. К этому можно добавить, что свою неприязнь к Тадатэру отец сохранил до конца жизни: перед смертью не допустил его к своему ложу и завещал Хидэтада конфисковать все его земли. Не исключено, что и к старшему сыну он испытывал такую же стойкую неприязнь, причины которой сегодня установить уже невозможно.