Секрет доктора Хирнунгера

Барышников-Волков Александр

–Аманжол, твоя задача попытаться выйти с ними на связь. Вызывай их на всех частотах поочередно. Если получишь ответ-поставь их в известность, что мы представляем корпорацию «Докуга» и прибыли сюда, чтобы забрать имущество компании. Кто знает, как они отреагируют на наше вторжение? Я не хочу рисковать, а на дипломатию у нас нет времени.

Ден перевел взгляд вверх на кокон, в котором доктор Хирнунгер возился с пультом управления манипуляторами, делая последние тонкие настройки.

–Доктор, если вы готовы, можете приступать. А я пока переоденусь в жесткий скафандр и подготовлюсь к спуску.

Счастливчик выбрался из кресла пилота и направился в коридор, ведущий к грузовому отсеку и шлюзу. Тем временем, Аманжол начал методично перебирать все частоты, начиная с УКВ диапазона, повторяя одну и ту же фразу.

–Это капитан «Каракута» Нариманов, запрашиваем сеанс связи, если вы слышите

меня, ответьте на данной частоте или подайте сигнал.

Доктор Хирнунгер щелкнул переключателем на своем пульте, выводя на главный обзорный экран небольшой участок крыши комплекса станции, и под монотонную речь капитана Нариманова манипуляторы «Каракута» пришли в движение. Первым за дело взялся манипулятор с лазерным резаком. Он медленно описал над крышей небольшой круг диаметром пять метров, замирая каждые десять сантиметров на пару секунд. В эти секунды яркий слепящий луч ударял в точку на крыше, раскаляя металл сначала до красна, а затем и до бела. На смену лазерному резаку пришел манипулятор с буром. Он точно повторил траекторию предыдущего манипулятора, вгрызаясь буром в мягкий горячий металл, перфорируя в нем глубокие отверстия и взметая в разреженную атмосферу Европы огромные снопы искр, которым для горения было более чем достаточно кислорода в атмосфере. Когда манипулятор с буром закончил свою работу, металл уже слегка остыл. Он всё еще светился, но приобрел вишневый оттенок. Доктор Хирнунгер неодобрительно хмыкнул и снова взялся за рычаги управления. Лазерный резак вновь описал идеально ровный круг, на сей раз не выключаясь ни на секунду и оставляя после себя на на крыше ровный белый след из раскаленного металла. И наконец пришла очередь циркулярной пилы. Пила двигалась медленно, прогрызая своими зубьями и горячий и холодный металл, до которого так и не смог добраться лазерный резак. Процесс настолько затянулся, что закончивший вызывать незваных соседей, Аманжол зачарованно смотрел на обзорный экран, наблюдая за работой. Ибо бесконечно можно смотреть на три вещи. На то, как течет вода, на то, как горит огонь, и на то, как работает кто-то другой. Из оцепенения его вывел голос Денниса, громом прогремевшего из внутреннего коммуникатора челнока.

–Я готов к высадке и уже стою в шлюзе. Как у вас дела, друзья мои?

Аманжол, будучи ничем не занятым, отозвался первым.

–У меня совершенно безрезультатно. Ни на одной из частот ничего нет. Либо они мертвы, либо обесточены. Хочешь сходить и посмотреть, что с ними?

–Нет, брат, мы туда не полезем. Мы не спасательная команда и не выполняем гуманитарную миссию. У нас свои дела на Европе. Максимум, чем мы можем им помочь-это выбросить перед отлетом за борт аварийный маяк, который будет транслировать сигнал о помощи. Может быть ими займется космический корабль побольше нашего. Доктор Хирнунгер, а что у вас?

Пришелец тем временем продолжал орудовать манипуляторами, почти завершив круговую резку.

–Я вот-вот закончу, Деннис. Если бы у меня было еще немного времени, я бы сделал всё аккуратнее, но раз вы настаиваете…

С этими словами, доктор Хирнунгер задействовал все четыре свободных манипулятора, ухватив вырезанный диск за раскаленные края и резким движением выломал его из металлической крыши с душераздирающим скрипом, который был слышен даже в рубке, несмотря на весьма разреженную атмосферу и прочный герметичный корпус челнока. От образовавшегося в крыше круглого пролома, по крыше пошла сеть разнокалиберных трещин, одна из которых, особо крупная, суровой нитью потянулась от места посадки «Каракута» к краю крыши, раскалывая основной модуль станции напополам.

Доктор Хирнунгер прокомментировал рукотворные разрушения извиняющимся тоном.

–К сожалению, чем более твердый тот или иной металл, тем более он хрупкий. Мягкие металлы отличаются большей вязкостью.

Если бы он мог развести щупальцами в тесноте своего кокона, он бы непременно продемонстрировал этот чисто человеческий жест, которому научился у своих компаньонов.

–Доктор, подстрахуйте меня, я собираюсь закрепить трос на одном из манипуляторов и спустится. Судя по схеме комплекса, от этой точки до помещения, где хранится объект, мне как раз хватит длины троса с небольшим запасом.

Счастливчик включил прожектор шлема и камеру, картинка с которой моментально возникла на главном мониторе. Пришелец зафиксировал четыре свободных манипулятора по периметру пролома таким образом, чтобы Ден мог обвязать конец троса вокруг клешни одного из них. Счастливчик завязал трос хитрым морским узлом и для верности пристегнул поверх страховочный карабин. Закрепив катушку с тросом на поясе, он подергал трос, проверяя узел на прочность, и довольный результатом, показал своим компаньонам

большой палец вверх прямо в объектив камеры.

–Пожелайте мне удачи.

И не дожидаясь ответа, Ден, крепко сжав трос руками в перчатках скафандра, сиганул в темноту.

Когда подошвы магнитных ботинок его скафандра мягко коснулись пола, Счастливчик почувствовал какое то сопротивление под правой пяткой. Сопротивление, которое его стопа очень быстро преодолела. Проверив еще раз на всякий случай прочность троса, пару раз дернув за него, Ден склонился посмотреть, во что же он наступил в кромешной темноте. Яркий луч прожектора выхватил из темноты ботинок скафандра. Такого же мягкого скафандра, в котором сидел сейчас в рубке «Каракута» Аманжол. Разве что размер, особенно в боках, выдавал его венерианское происхождение. Скафандр казался пустым, пока Счастливчик не сделал еще один шаг и не осветил гермошлем. Из под пыльного светофильтра Денчику улыбался коричневый от времени, но сохранивший несколько клочков мумифицированной кожи, человеческий череп. От его желтозубой безгубой улыбки Аманжолу, который наблюдал за картиной через камеру, стало не по себе.

–Дениска, мне сейчас подумалось, что ты прямо как ангел смерти, который прилетел забрать их грешные души. Пусть даже с опозданием. А это место-чистилище, где они ждали страшного суда.

От слов брата у Счастливчика пробежали колючие мурашки по всему телу.

–Да ну тебя с твоими мыслями. Тебе хорошо, сидишь себе в теплой светлой рубке. А я еще неизвестно что впереди встречу. И назад еще идти.

С этими словами Ден осторожно обошел труп и двинулся вперед по узкому темному коридору. По ходу движения, Счастливчик осторожно разматывал трос, стараясь чтобы он ни за что не зацепился. А зацепиться было за что. Труп в скафандре, на который Дену «посчастливилось» наступить был отнюдь не единственным. В узком коридоре комплекса, то тут то там валялись такие же останки вперемешку с обломками мебели. Не все из них было облачены в скафандры. Многих смерть застала в обычной одежде, комбинезонах или нижнем белье. Истлевшая одежда огромных венерианских размеров нелепо смотрелась на маленьких скелетиках, напоминая Дену, что внутри люди все одинаковые, несмотря на расу, пол или размер одежды. Впрочем, чем ближе он подбирался к точке назначения, тем чаще ему стали попадаться скафандры. Перешагнув очередное бренное тело, Счастливчик с ужасом почувствовал, как что-то обхватило его лодыжку слабой, но настойчивой хваткой. Ден медленно повернулся вполоборота, не веря своим глазам. Яркое пятно света прочертило дугу и выхватило из кромешной тьмы тело, которое секундой ранее так беспечно перешагнул Счастливчик. Фигура в скафандре не выглядела, как большинство покойных обитателей станции. Изящная, миниатюрная, с непропорционально большим гермошлемом и избыточно массивным блоком жизнеобеспечения. Дену и ранее доводилось видеть такие скафандры, а однажды даже провести в нем несколько томительных часов. Он опустился на колено рядом со своей неожиданной находкой и склонил голову поближе. Луч прожектора подсветил содержимое гермошлема. На Счастливчика смотрело бледное изможденное лицо молодой женщины. Её вертикальные зрачки болезненно сузились, узкие губы приоткрылись, обнажая два ряда острых конических зубов.

–Так вот куда они делись. А почему она одна, где все остальные? Не одна же она прилетела на том челноке.

Громкий бас Аманжола, прогремевший в наушниках гермошлема Дена, заставил его очнуться из оцепенения. Спина его покрылась холодным потом, но Счастливчик облегченно выдохнул, осознав что он не один в этом темном мертвом месте и за всеми его действиями наблюдают три бдительных дружеских глаза. Два человеческих и один паучий. Он попытался приподнять гермошлем женщины. Черты лица несчастной исказились от боли. Ден отметил про себя, что вода, в которой плавала голова женщины, имеет подозрительный бурый оттенок. Спустя секунду всё стало ясно. Жабры на шее несчастной заработали еще интенсивнее, выпуская в, и без того бурую, воду темные струйки свежей крови. Зрачки её резко расширились во всю радужку. Землянка приоткрыла рот страдальческом выражении, и неподвижно застыла. Глаза её начали медленно стекленеть.

–Слишком поздно. Похоже земляне были вынуждены лететь тем же курсом, как и мы, и схватили смертельную дозу еще по пути на Европу. Лучевая болезнь убивает не быстро, но практически гарантировано.

Ден осторожно положил тело женщины на пол и поднялся. Доктор Хирнунгер, хладнокровно наблюдавший до сих пор за всеми действиями Счастливчика, живо поинтересовался.

–Деннис, вы не собираетесь доставить тело потерпевшей на борт? В отличие от давно погибших обитателей станции, у неё могут оказаться родственники, желающие захоронить останки со всеми почестями.