Секрет Императора, или Вдова на отборе - к беде!
Шрифт:
– Кем вы стали?! – Дестин стремительно пересёк спальню, довольно бесцеремонно схватил меня за подбородок и повернул мою голову в сторону. Пробормотал нечто непонятное, похожее на ругательство и отступил.
– Всё так плохо?
– Нет, уже лучше, – спокойнее отозвался Дестин. – Может быть, даже хорошо, что вы завершили привязку. Пусть немного рано, по-моему, но именно этот факт может повлиять на решение Повелителя. Пара для демона рождается лишь единожды и найти её практически невозможно, потому что может быть в любом из миров. Да, предначертанную судьбой не обязательно делать парой. Пока не завершилась
Не сдержала облегчённого вздоха и расправила плечи.
– «Навсегда» меня более чем устраивает. И есть вероятность, что отец Сайрона сдержит слово и не станет вмешиваться.
– Да… – задумчиво протянул Дестин и подставил локоть. – Я буду настороже, а ваша задача, Эмма, произвести впечатление не только на судей. На гостей и министров.
– Сделаю всё и даже больше, – кивнула, подавляя разрывающую на части тревогу и двинулась на выход…
В зале было много народа. Министры восседали в креслах, за небольшими столами, образовывая круг. Предполагаю, участницы будут выходить в этот самый круг и под бдительными взглядами собравшихся представлять свой проект.
Слева судьи, справа пьедестал для распорядителя отбора. Гости занимали всё свободное пространство, слуги едва могли протолкнуться. Шныряли обозреватели, словно пронырливые крысы. Не было только императора, но и он скоро появится.
Вздохнула и прошла к остальным невестам. Каждая держала стопку листов с заготовленным планом законопроекта. Волнение усиливалось, тугим узлом скручивая внутренности.
– Выдохните, Эмма, – мягко велел Дестин, помогая опуститься на стул. – Кай заверил, что ваш законопроект… сильный. Главное, убедительно его представить.
– Я буду стараться, – заверила в ответ и ещё раз тяжко вздохнула, после чего упокоилась.
– Его Величество Сайрон де Га Седьмой! – объявил церемониймейстер, и я чудом удержала голову. Не хочу встречаться взглядами, чувствую вину за собой.
Величество занял место на троне, рядом с ним, как всегда, советник, а Остин Нельц поспешил к пьедесталу, чтобы объявить начало второго испытания.
Он весело поприветствовал судей и всех собравшихся, рассыпался улыбками, говорил о том, что будет непросто, а потом по очереди представил министров. Министр иностранных дел, тучный и чересчур серьёзный. Уже знакомый мне министр финансов, министр безопасности империи, слишком худой и сутулый. Министр культурной деятельности, министр развития страны…
Они казались волками, готовыми сожрать невинных «овечек». То есть нас.
– Я передаю слово нашему «жениху». Пару фраз напутствия, пожалуйста, Ваше Величество, – распорядитель поклонился и встал боком.
Император поднялся с трона, приковывая к себе взгляды и выставил ладонь. Черный цвет его камзола пробуждал воспоминания о недавнем «сне». Но признаться, чёрный – невероятно идёт и отцу, и сыну…
– Дорогие невесты, будьте открыты и честны в своих помыслах. Я желаю вам всем удачи и с нескрываемым интересом буду следить за ходом испытания, ведь все законопроекты проходят через меня. Ни один не принимается без моего согласия. Постарайтесь
Казалось, Сайрон не имеет права что-то решать в этом отборе, но он в очередной раз показал, что только его слово имеет вес. Что всё происходящее зависит от него. Он не бесхребетный правитель, которым легко можно манипулировать. Он Император.
По залу прокатились аплодисменты, хотя они были не очень-то уместны.
– И первой, представлять свой законопроект, приглашается победительница предыдущего испытания. Её Высочество Верона Харуд – Королевство Сов.
Коричневое платье обтягивало тонкую фигуру, длинная шёлковая шаль покрывала плечи, тёмным пятном на шее выделялась татуировка. Верона вышла в круг, единственная, не имея записей. И пусть министры сперва отнеслись к ней скептически, стоило принцессе заговорить, как в зале воцарилась поразительная тишина.
Министры поражённо слушали и даже не переговаривались во время её выступления. Хотя… законопроект об усилении безопасности мирных граждан, за счёт повышенного налогообложения самих этих граждан, выглядит не просто заурядным, так больше напоминал побор, ради того, чтобы набить казну деньгами.
Но гости восторгались. Восторгались и министры. Чему? Тому, что принцесса предлагает обворовывать население под видом усиленной безопасности? Но безопасность в Империоне всегда была, пусть не на повышенном уровне, караульные прочёсывают улицы, не только больших городов. И деньги выделялись из казны, а не из кармана обычных людей.
«Дестин, я не понимаю… – обратилась мысленно. – Такое чувство, что на людей воздействуют.» Но странно, что я всё отчётливо понимаю. Может, привязка с демоном так сказывается?
«Не могу почувствовать…» – напряжённо отозвался тот.
А Сайрон? Он понимает, что творится что-то неладно?
Понимает, догадалась, глядя на его лицо. Но сделать ничего не может. Нет доказательств, только догадки. Думаю, он полагался на Дестина, но того, каким-то невероятным образом, обманули. Притупили его чутьё.
Подняла руку, привлекая внимание, но меня никто не заметил. Верона продолжала говорить, погружая присутствующих в транс. Не раздумывая встала со своего места, взяла с подноса лакея бокал шампанского и разбила его. Звон бьющегося стекла нарушил устоявшуюся тишину.
– Ваше Величество! Уважаемые судьи! – обратилась громко, не забыв исполнить реверанс.
Министры недоумённо моргали и переглядывались. А затем начали ворчать, осуждая меня за нарушение чужого выступления.
– Леди Овервуд, – строго одёрнул один из судей. – Нельзя вмешиваться и прерывать выступление других участниц.
– Господин Фаро, – учтиво отозвалась я. – А вам не показалось странным, что все присутствующие слушают Её Высочество, раскрыв рот, а по сути, она предлагает обкладывать народ налогом за безопасность, которую империя и так должна обеспечивать?
– Что? – непонимающе переспросил судья. – Я… – он осёкся и растерянно посмотрел на Кая под личиной Фабианы Дэй. – Я не могу вспомнить о чём вообще говорила Верона Харуд.
– Я тоже, – суетливо закивал Бэрит Амьяс, третий судья.
Министры стали переговариваться, заметно начав сомневаться. Поползли шепотки. Никто не мог вспомнить ни слова сказанного принцессой.