Секрет Коко
Шрифт:
— Я не прячусь в лавке.
— Уверена? — Она сверлит меня взглядом, который мне почему-то нелегко выдержать.
— Я не хочу больше об этом говорить, — пресекаю я все дальнейшие поползновения, чувствуя, как мои щеки заливает краска. Кэт, возможно, и лучшая моя подруга, но иногда она перегибает палку.
— Как скажешь, — вздыхает она. — Если тебе действительно этого хочется. Я просто не хочу, чтобы тебе пришлось потом об этом жалеть.
Моя подруга берет бутылку и наполняет наши бокалы вином.
— Давай-ка начнем сначала, — улыбается она. —
Я лезу в рюкзак, чтобы достать сумочку, хотя и не могу никак избавиться от чувства, что радость от моей величайшей находки несколько омрачена всеми этими разговорами о Томе. Когда я вытаскиваю элегантную 2.55 из чехла, Кэт реагирует незамедлительно.
— Ого! — восклицает она, ее глаза широко раскрываются, как у персонажа из какой-нибудь пантомимы. — Боже, она настоящая?
— Мы с Рут уверены, что настоящая, — подтверждаю я, повергая ее в шок. — Купила ее несколько дней назад на аукционе. Она лежала в коробках со всяким хламом. Мы почти уверены, что это коллекционная «Шанель» из первых моделей.
— Господи! До чего же круто! Я бы за такую убила! — смеется она и берет меня за руку. — Серьезно. В буквальном смысле слова, так что держи ухо востро, когда будешь домой возвращаться. Тебя могут при совершенно загадочных обстоятельствах ударить, скажем, битой по голове, очнешься — а сумочки и нет.
— Знаешь, я еще не решила, стоит ли оставить ее себе, — говорю я.
— Что? Почему? — удивляется она.
— Я чувствую себя виноватой, — вздыхаю я. — Точнее, это Рут заставляет меня так думать.
— Виноватой? — переспрашивает Кэт. — С ума сошла? Почему это ты виновата?
Хотелось бы мне забыть о чувстве вины, но никак не получается. Хоть я и нашла эту настоящую сумочку от «Шанель» совершенно случайно и, возможно, о ней мечтают все девушки мира — я не исключение, — но я не могу просто оставить ее себе и радоваться этому счастливому стечению обстоятельств. А что, если кто-то ищет ее, не жалея сил и оплакивая потерю?
— Должно быть, она попала в мои коробки по ошибке, — продолжаю я, не выпуская сумочку из рук. До чего же она красивая…
— Может, и так. И что с того? — недоумевает она.
— Не знаю, смогу ли жить с мыслью о том, что кто-то потерял такую вещь.
— Господи, Коко, ты же деловая женщина. Нельзя так переживать за незнакомых тебе людей — в этом нет никакого смысла. Да и как знать, откуда взялась эта сумка? Это вообще не твои проблемы!
— А Рут считает иначе.
— Глупости. Ты не несешь никакой ответственности за то, как кто-то обращается со своими вещами.
— А вдруг ее кто-нибудь ищет?
— Если бы искали, то догадались бы обратиться к аукционисту, а уж через него добрались бы и до тебя, точно тебе говорю.
Может, она и права — в конце концов, после аукциона прошло уже несколько дней, и Хьюго всегда ведет записи о продаже каждого лота.
— Возможно, — неуверенно отвечаю я.
— Говорю тебе, оставляй ее себе, — настаивает она, забирая у меня сумочку, чтобы получше рассмотреть. —
Я сразу вспоминаю о том, что сразу мне пришло в голову, как только я повесила сумочку на плечо — что ее мне послало само провидение. Но оставить ее себе — тоже неправильно.
— Может, это и судьба. А может — чье-то катастрофическое невезение, — признаю я.
— Нет, не бери в голову. Это судьба. На сумочке написано твое имя — она создана для тебя. Говорю тебе, расслабься и получай удовольствие.
— Не сомневаюсь, ты бы так и сделала, — смеюсь я.
— Боже, когда-нибудь и я порадую себя этой крошкой. Как думаешь, сколько ей лет? — спрашивает она, рассматривая сумочку на расстоянии вытянутой руки.
— Первые модели появились в феврале 1955 года — потому их и назвали 2.55. Мы думаем, что наша вполне может оказаться одной из них, быть может, даже одним из пробных экземпляров. Уже успели почитать кое-что в старых книгах о Шанель, что остались от мамы.
— С ума сойти!
— Не то слово. А видишь этот потайной карманчик внутри? Шанель сделала его для того, чтобы хранить в нем свои любовные письма — во всяком случае, так говорят.
— Боже, как романтично, да? В наше-то время любовных писем уже не пишут. Да что там писем — я уже даже романтичной смс-ки от Дэвида сто лет не видела! Молчу о том, чтобы он попытался в сообщении как-нибудь соблазнить меня.
— Кэт! — хихикаю я. — А вы не слишком взрослые для таких сообщений?
Пока мы болтаем, я показываю подруге подкладку сумочки и вдруг замечаю, что молния на потайном кармашке для писем немного приоткрылась. И вот я пытаюсь закрыть ее и чувствую, что под тонкой тканью что-то есть. Я подношу сумочку поближе к глазам.
— Что там? — спрашивает Кэт.
— В нем что-то есть. Я раньше как-то не замечала…
Я запускаю руку в кармашек и нахожу там сложенный лист бумаги. Осторожно достаю его оттуда. Он тонкий, почти прозрачный, заметно, что его складывали так бесчисленное множество раз. Неудивительно, что я не сразу его заметила — он невесомый, как перышко.
— Это письмо? — шепчет Кэт. — Глазам своим не верю. И что же в нем написано?
Я медленно и бережно разворачиваю найденный лист бумаги.
— Читай же его скорее, ради бога! — торопит меня подруга.
— Не уверена, что стоит это делать. Вдруг там что-то личное.
— Не глупи! — кричит Кэт. — Ты должна прочесть его, если ты этого не сделаешь, то это сделаю я! Давай сюда.
— Нет, — протестую я и прижимаю письмо к груди. — Я его нашла, значит, мне и читать.
— Так давай, чего ждешь? Знака свыше? Должно быть, это самое настоящее любовное письмо! — Она буквально подпрыгивает от нетерпения, и я начинаю опасаться, что подруга просто вырвет тонкую бумагу у меня из рук.