Секрет крови
Шрифт:
Когда мама ушла, мне стало легче, хоть на один секрет я стала хранить меньше. Я стала готовить завтрак друзьям. Но мысли были далеко от кухни. Я думала про Артема, о том, что он будет чувствовать, когда узнает правду. Как и для меня, это будет сильный удар для парня. Его сердце было разбито, но он верил в любовь, видел ее в Кирилле и Ане. Узнав, что это была лож, мне кажется, убьет в нем это чувство. Поэтому я хочу, что бы он остался в Испании, вылечил свое израненное сердце. Что бы он увидел Джейн, и смог улыбнуться ей искренне, тогда он будет готов отпустить ее, а с ней и боль, что он носит с собой постоянно.
– Земля вызывает Юлю, - проорал Сережа мне на ухо, тем самым вырывая меня из мыслей.
– Зачем же так орать?
– Прости, я специально, -
Эмми легонько шлепнула парня по плечу.
– Не слушай его, ты готовишь довольно не плохо.
– Да кого ты обманываешь, - засмеялась я, - он прав, и мы все это знаем. Но легкий завтрак, я все же способна приготовить.
Мы сели за стол, и принялись завтракать. Сережа не упускал момента подстегнуть меня, за что и получил яичницей в лицо. Еще ко мне на колени запрыгнул Хитклиф, и начал мурчать. Он скучал по мне, а еще ему не хватало Артема. Я поделилась с ним остатком своего завтрак. Пока ребята доедали завтрак, я приняла душ, и переоделась. Решив позвонить Максиму узнать, как Кирилл, я заметила сообщение. Оно было от Юры, он писал, что хочет встретиться сегодня в 4 часа в кафе моей мамы. Мне было очень интересно, о чем же он так сильно хочет поговорить со мной. По его взгляду вчера, я поняла, что это, что-то очень важное. Просто так бы он со мной даже не заговорил бы, ведь он так сильно ненавидит, то кем сам же и является. Должно быть очень печально, то, что он разрывается между тем во что верит, и зовом крови.
Когда мои друзья привели себя в порядок, мы решили пройтись. Мы так давно не дурачились, как простые подростки, как нам и положено по возрасту. Вместо этого мы в свои 17 лет стали убийцами, взвалили на свои плечи ответственность за все, что происходит в нашем городе. Мы слишком быстро повзрослели, можно сказать в миг. У меня это случилось раньше всех, у меня это случилось, когда меня бросил Стас. Взросления предполагает, переменна мышления. Так вот именно тогда, я стала намного спокойней, в моем взгляде была видна грусть, как и у любого, кто слишком много понимает. У Сережи такой взгляд был сразу же после его превращения, на нем была слишком тяжкая ноша эго проклятия, а еще его мучает совесть за то, что он убил девушку, хоть он и не выдает этого. Труднее всего, на мой взгляд, было Эмилии, ведь в отличие от нее, мы точно знаем кто мы, и чего от этого ожидать, а вот, кто она мы точно не знаем. Знаем только, что хранитель, и что она не сможет противиться приказам Доминика, еще она постоянно чувствует сексуальное напряжения, ее яство требует пищи. Она не хочет убивать, поэтому и «голодает», это ослабевает ее, она стала худее, хотя казалось, куда уж худее, она стала хуже выглядеть, у нее появились мешки под глазами. Мы пытались уговорить ее, хотя бы попробовать, но она всегда резко отказывала, и закрывала эту тему. Наша жизнь определено не походила на ту, которая должна быть у нормального среднестатистического подростка.
Гуляли и дурачились мы не долго, через пару часов позвонил отец Эмми и приказал ей явиться домой, так как она не предупредила, что останется у меня, у нее будут крупные неприятности. Сереже тоже позвонили, и он ушел, насколько я поняла, это звонила та маленькая девочка, которую он спас во время взрыва школы. Я осталась одна, до встречи с Юрой оставалось еще 3 часа, домой я идти не хотела, поэтому набралась смелости и поехала к ребятам. Когда я уже подходила к дому, то думала, что это была плохая идея, поскольку Кирилл еще, наверное, не остыл, и мое появления опять все усугубит. Но отступать уже было поздно, я стояла возле входных дверей. Сделав глубокий вдох, я зашла. В доме, как всегда пахло оладьями, и яблоками, и все казалось было, как всегда. Можно было даже подумать, что вчерашнее происшествие мне приснилось, если бы воздух не был пропитан водкой. Это же, сколько ее нужно было выпить, что бы ей был пропитан даже воздух. Я начала делать неуверенные шаги в сторону гостиной, там я обнаружила Максима, который сидя на диване,
– Я не хотела тебя будить, - виноватым голосом, сказала я.
– Я не спал, просто не смог, - он замолчал. – Кирилл не мог успокоиться, начал ломать все вокруг. Он разгромил свою теплицу.
Я тяжело закрыла глаза, мне было больно слышать все это.
– Где он сейчас?
– Понятия не имею, он ушел.
– Чудненько.
– Юль, - он встал и подошел ко мне, положил руки мне на плечи. – Не обижайся на Кирилла, он сейчас не в себе, ему больно, очень, и поэтому стал таким язвительным.
– Я и не обижаюсь, просто мне невыносимо смотреть на то, как он страдает. Как все вы страдаете.
– Ну, что ты красавица, - он обнял меня очень крепко. – Это же не твоя вина. Боль – это неотъемлемая часть нашей жизни, без нее мы, не мы, и… и это не твоя вина.
– Хотелось бы и мне так думать. В последнее время мне кажется, что я виновата во всем, что происходит вокруг.
Он взял меня за руку, так бережно, у меня на секунду промелькнула мысль, что я дома, и больше мне ничего не надо. С ним, я всегда чувствовала себя неоднозначно. Он был родным, надежным, а с другой стороны страстным и недосягаемым.
Усадив меня на стул на кухне, он принялся что-то готовить.
– Сейчас я заварю тебе кофе, Артем говорил, что ты от него становишься спокойной. Он вообще тебя называл кофейной маньячкой. Правда, не могу сказать, что готовлю кофе так же хорошо, как он, но думаю пить можно.
Пока варилось кофе, он сел напротив, и взял мою руку.
– Я хочу извиниться, если вчера тебе показалось, что я тоже виню тебя, - он смотрел мне прямо в глаза.
Не знаю, откуда, но он понял, что вчера пусть и на минуту, но я почувствовала себя брошенной. Я не хотела ему отвечать, я не знала, что ему ответить. Я просто смотрела ему в глаза, в надежде, что он не поймет мое молчание по-своему.
– Нужно помешать кофе, - сказала я вместо ответа. – Что бы научиться варить вкусный кофе, нужно научиться вовремя его помешивать.
Он еще пару секунд посмотрел, видимо расценив мой ответ, как обиду, которая еще не прошла. Парень подал мне кофе, и в натянутости этого жеста, я поняла, что ему обидно. Правда, почему я так и не поняла, это же не его обвиняли во всех преступлениях, не его оставили без поддержки в нужный момент.
– Да, кофе и прям не очень, - сказала я, сделав глоток, и при этом сразу же вспомнила про Артема, о том, как он божественно готовит кофе. – Нужно будет, как-то научить тебя.
– Ты ведь была вчера у него? – неожиданно и холодно спросил парень, беря с холодильника бутылку воды.
Я прекрасно понимала, о ком он говорит, но не понимала зачем. Что даст ему этот разговор? Или он мазохист, который сознательно хочет причинить себе боль.
– Да.
– Ты будешь продолжать с ним общаться, после того, что он сделал?
– Ты знаешь ответ. И если хочешь правды, я…
– Правда не такая важная вещь, что бы ее скрывать, но и что бы говорить мне ее тоже. Не нужно говорить мне больше, чем мне нужно знать. А это, я думаю, мне знать не обязательно.
Мы молча допили кофе. Тишина была тяжелой, давила на уши. Боже, когда же это наши отношения стали такими напряженными? Я по-прежнему знала, что он любит меня, но в его взгляде не было той нежности. Несмотря на то, что я клялась не причинять ему боль, я продолжаю это делать. Я понимала, что мне никогда не удастся сдержать свое слово. Ведь когда я сделаю выбор, в любом случае кому-то будет больно. А я уже сделала его, и мне так много хотелось сказать этому парню, но я не решалась, не могла сделать ему еще больнее. Только не сейчас. Поэтому я позволяла этим словам разъедать меня изнутри. Все, что бы я ни делала, это все будет ради этих трех парней. Надеюсь, они поймут. Надеюсь, они меня простят.