Секрет (сборник)
Шрифт:
— Непременно, милорд.
Этот краткий диалог произошел между Сен-Клером и герцогом Веллингтоном, когда последний скакал верхом в сопровождении своих офицеров. Только что была достигнута кровавая, но решительная победа над ашанти, хотя и совсем не так, как предполагалось.
В одиннадцать часов ночи — время, назначенное для тайного штурма, — герцог Веллингтон перешел реку Сенегал во главе всего своего войска. При их приближении к вражескому лагерю не раздавалось ни шепота, ни единый огонек не мелькал меж длинными безмолвными рядами белоснежных шатров. Никого не встретив, беспрепятственно дошли до шатра самого принца Квоши.
На рассвете армия достигла горного перевала, за которым виднелась обширная равнина, где выстроились в боевом порядке объединенные силы мавров, ашанти и абиссинцев. Зрелище было великолепное и вместе с тем ужасающее. Первые лучи солнца озаряли запыленных воинов, зажигая яростным блеском оружие и варварскую пышность золотых украшений. Пока войско герцога медленно вытягивалось из ущелья, из рядов африканцев выехал вдруг молодой всадник и, потрясая длинным копьем, крикнул:
— Этой ночью свободе был бы нанесен смертельный удар от руки Белого тирана, не найдись изменника в лагере угнетателей!
С этими словами он снова скрылся среди соплеменников, но не раньше, чем сверкнувшая на лбу золотая диадема выдала архибунтовщика — принца Квоши.
Последовавшую затем битву, что окрасила кровью равнины Камалии, нет нужды описывать; пусть это сделают историки. Довольно будет сказать, что из двадцати пяти тысяч отважных мятежников, бросившихся в бой с первыми лучами рассвета, пылая надеждой и доблестью, к вечеру семнадцать тысяч восемьсот лежали бездыханными на поле брани, дожидаясь, пока стервятники Джебель-Кумр учуют издали пиршество и похоронят их в своих ненасытных утробах.
Наш герой, Сен-Клер, сыграл в тот трагический день одну из самых выдающихся ролей. Не заботясь о спасении опостылевшей жизни, появлялся он во главе бесстрашных горцев повсюду, где бой кипел особенно жарко, и почти желал, чтобы слава о его неустрашимой отваге прогремела по миру, когда сам он будет уже лежать в безгласной могиле, закутанный в последнее земное одеяние, погруженный в сон, от которого никому не суждено проснуться.
Судьба, однако, решила иначе. Ятаган увенчанного тюрбаном мавра, копье свирепого воина-ашанти и даже стрела прославленного лучника-абиссинца, обращаясь против него, словно утрачивали свою разрушительную силу, и когда битва окончилась, граф, медленно возвращаясь со своим отрядом по залитой кровью равнине, с чувством, близким к зависти, взирал на разбросанные по земле изуродованные трупы.
Очутившись в своем шатре, он кликнул Эндрю, чтобы тот помог ему переменить испачканное грязью и кровью платье. Паж не явился на зов. Сен-Клер ждал его напрасно и в конце концов принужден был кое-как переодеться без посторонней помощи. Завершив свой туалет и слегка подкрепившись, он поспешил на совет, поскольку было уже довольно поздно.
Когда он вошел, в шатре
— Джентльмены, вас пригласили сюда по причине чрезвычайной важности. Нам предстоит провести расследование, от исхода которого будет зависеть жизнь и честь кого-то из вас. Два дня назад здесь обсуждался план ночного нападения на лагерь противника; враг узнал о нем, и план провалился. Я должен с прискорбием сообщить, что слова, произнесенные сегодня предводителем бунтовщиков перед лицом обеих армий, заронили в мою душу ужасное подозрение. Предатель наверняка находится сейчас здесь. Если он открыто признает свою вину, клянусь, я пощажу его жизнь. Если же он промолчит и виновность его будет раскрыта иными средствами, негодяя ждет самая мучительная и позорная смерть!
Герцог умолк, сурово обводя взглядом лица присутствующих, всматриваясь в них по очереди, словно желая прочесть сердца и мысли.
Несколько минут никто не произносил ни слова. Каждый смотрел на соседа со странной смесью опасения, любопытства и беспредметных подозрений. Лишь один человек в смутном свете факелов не проявлял подобных чувств — напротив, у него в уголках рта играла затаенная усмешка. Это был полковник Перси.
В скором времени он встал и, подойдя к столу, где сидел герцог, тихим голосом спросил:
— Позволит ли мне ваша светлость говорить?
— Конечно, — последовал ответ.
— Если так, — продолжил полковник, выпрямляясь во весь свой немалый рост и спокойно складывая руки на груди, — в моей власти разоблачить бесчестного негодяя, который предал своего полководца и своих товарищей, но прежде чем я назову имя этого труса, пусть он получит еще одну, последнюю возможность спасти свою никчемную жизнь. Предатель, терзаемый муками совести! Выйди вперед и воспользуйся милостью, которой после уже не будет!
За этими ужасными словами наступила тишина. Все затаили дыхание, ни шепота не раздавалось в шатре, никто не смел шевельнуть рукой или ногой.
— Ты не хочешь принять щедрый дар? — звучным голосом проговорил полковник. — Так пускай твоя кровь падет на твою же голову! Милорд, — продолжил Перси, оборотившись к герцогу, меж тем как в его торжествующем взоре вспыхнул сверхъестественный свет. — Знайте, что низкий предатель сидит от вас по правую руку. Да, высокородный Рональд, лорд Сен-Клер, предводитель клана Олбан, подкупленный негритянскими богатствами, запятнал изменой герб сотни поколений графов!
Общий крик: «Невозможно!» — раздался со всех сторон при этом удивительном обвинении. Участники совета повскакали с мест, все лица выражали изумление, доходящее почти до ужаса. Только герцог и Сен-Клер сидели недвижно.
— Сэр, — произнес герцог спокойно и несколько сурово, — столь смелое утверждение нуждается в самых веских доказательствах, иначе кара, назначенная обвиняемому, падет на обвинителя.
— Я принимаю альтернативу, предложенную вашей светлостью, — отвечал полковник, низко кланяясь. — Доказательства не заставят себя ждать, но прежде позвольте мне спросить его сиятельство, отрицает ли он свою вину.