Секрет счастья неидеальной женщины

Третьякова Елена

Ира оглядела Ника. Джинсы, белая рубашка-поло и кожаная черная куртка, белоснежные кроссы, все стильно и наверняка дорого. На ней же джинсы самые обычные, розовый свитер с мятным вязаным орнаментом и бежевые кеды, все, что называется фирмы ноунейм. Макияжа минимум, волосы собраны в хвост. Переодеваться не будет, вот какая есть, так и пойдет. Не в кафе в Англитере же Ник ее приглашает.

— Если в кофейне нет специального дресс-код а, то я и так могу пойти. Я и без макияжа себя спокойно чувствую. Разве что за курткой сбегаю.

— Никакого дресс-кода, — Ире показалось, что Ник облегчённо тихонько выдохнул.

Через минут пять они ехали в машине. В салоне играла лёгкая

музыка, Ира не особо вслушивались какая, не попса или тяжёлый рок и ладно.

— Слушая, я все хотела спросить: а Ник — это сокращение от Никиты или Николая?

— Ни то, ни другое, — парень широко улыбнулся. — У меня несколько специфическое для России имя — Николас.

— Николас? Ну и фантазия у некоторых родителей. Николас и Лилианна. Или тебя в честь кого-то назвали?

— Меня так назвал отец в честь тестя. И Галина не знаю, чем руководствовалась. Но вряд ли к моему имени подбирала.

— Почему к твоему, — Ира не понимала.

— Ну она же не мать мне, а мачеха.

— Мачеха? Она твоя мачеха? А Лилианна — сестра? — произнесла Ира растерянно.

— Ну да. А ты что подумала?

— Я…ну… — Ира смутилась. Чего она только не подумала, но точно не родственные отношения.

— Что я парень Лилианны?

— Ну или любовник Галины Васильевны

Ник расхохотался громко и заливисто. Ире стало стыдно, лучше бы промолчала. Вот кто за язык тянул?!

— Извини, я не хотела обидеть.

— Да нет, что ты. Просто такого я ещё не слышал! У нас хорошие отношения с Галиной, совсем не как в сказках про мачех. Но это долго рассказывать все перипетии наших семейных отношений. За чашкой кофе я все тебе расскажу, тем более мы почти приехали.

2.2.

Кофейня была действительно уютной. Просторное помещение, много зелени и мебель натурального дерева светлых оттенков. Негромкая музыка и приличное расстояние между столиками создавали камерную атмосферу. Они заняли столик у окна в дальнем углу и сделали заказ — кофе и по три вида пирожных на каждого.

— Я сладкоежка, могу сладкое пирожное чаем с сахаром запивать. А кофе вообще не представляю без сахара и сливок, — покаялся Ник. — Горький кофе — деньги на ветер, — он широко улыбнулся.

— Я тоже люблю сладкое, но не в таких количествах. Если с пирожным, то чай без сахара, а кофе вообще люблю, чтоб было много молока, сливок и совсем чуть-чуть кофе. Я бы сказала, что запах молотого кофе я люблю больше, чем вкус.

— Кстати, тут бариста делает совершенно невозможные рисунки на кофейной пенке, можешь подойти посмотреть. Тебе как художнику будет интересно.

Это оказалось действительно интересно. Картинку можно было заказать, и Ира попросила нарисовать ей кораблик или парусник. Вышло очень правдоподобно. Даже жалко было пить такую красоту.

— Ну, рассказывай, — Ира напомнила, что Ник обещал ей рассказ.

— Если тебе интересно…

— Очень. С таким именем твоя семейная история должна быть не хуже бульварного романа, — Ирино настроение было превосходным и хотелось подшутить над Ником.

— Нуууу, пожалуй до бульварного романа мы не дотянули, но история ещё продолжается.

Отхлебнув кофе и отломив пирожное, Ник принялся за рассказ.

Родители его познакомились в Латвии, когда отец служил там по линии посольства. Мама — Елена Николасовна, если можно так сказать, по отцу латышка, по матери русская. Встретились они на приеме в консульстве и спустя пару месяцев знакомства расписались. Была ли то любовь обоюдная и все же рассчет со стороны отца, Ник не знал. Но по окончанию срока службы отец не остался в Латвии, а

вместе с женой уехал домой, в Ленинград.

— Представляешь, у меня в свидетельстве так и написано: место рождения — Ленинград!

— Представляю. У меня тоже так написано. И в паспорте тоже, не только в свидетельстве.

— Назвал меня отец в честь деда, потому что тот ему помог материально и связями, когда они вернулись в Ленинград. Подробностей не знаю. Дед, как и положено отличному дипломату, был молчалив, сдержан, больше слушал, чем говорил. А с отцом я отношений не имел. Родители развелись, когда мне было лет пять или шесть. И мы с мамой довольно быстро уехали с ее новым мужем в Испанию. К деду меня присылали на каникулы — я учился в пансионате в Испании, языки мне всегда давались хорошо. Потом отец женился и родилась Лили. У нас с ней разница 10 лет. Когда мне было 15, отец умер. И надо было делить наследство. К тому моменту Союз рухнул, а отец, имея деньги и связи, построил бизнес, связанный с перевозками. И Галина поехала решать вопрос с наследством не к матери, а к деду в Латвию. Я уже тогда жил с ним. Дед потом говорил, что нечасто ошибался в людях, а в Галине ошибся. Ты знала, что она была моделью до замужества, не особо удачливой, поэтому так зацепилась за отца?

— Нет, откуда бы я знала.

— Она и Лили так толкала на эту стезю, чтоб удовлетворить свои амбиции. Хорошо, что у сестры данные есть и желание. Иначе, идти против Галины было бы равносильно самоубийству.

После смерти отца Ника на Галину наехали авторитеты и она, по совету и при помощи деда, отдала бизнес, получив отступные в виде нескольких квартир и торговых помещений. Дед же настоял, чтобы вся недвижимость была сразу поделена между тремя наследниками. Квартиры сдавались или после ремонта продались за большие деньги. А потом Галина постепенно один за другим стала открывать салоны красоты, маникюра, магазины одежды. Сама оказалась не дурой, да и смогла сколотить преданную ей команду профессионалов. Так и выплыла в смутные времена и потом поднялась.

— Когда мне было 14 лет дед заболел и затребовал меня к себе. Я год отучился в посольской школе в Латвии. Мама опять развелась и искала счастья на просторах Европы, благо дед хорошо обеспечивал. Но отдавать меня ей он не хотел и договорился с Галиной, что после смерти деда, я уеду жить в Санкт-Петербург. За это она получала право пользоваться частью активов до моего совершеннолетия. Так я и оказался в Питере в 16 лет. Получил российский паспорт по праву рождения. Правда школу еле закончил. Всё-таки я в стольких странах учился, что толком знал только математику, геометрию, физику, а вот с литературой или историей было трудно, несмотря на репетиторов, которых мне нанимала Галина. После окончания школы я не обладал никакими яркими талантами и стремления искать свою профессию на было. Галина убедила меня поступить в Париже в высшую школу управления и менеджмента. Оплатила учебу и сняла мне квартиру. Учиться оказалось на удивление интересно. Потом она купила квартиру побольше и стала присылать Лили для работы с парижскими модельными агентствами. Я должен был за ней присматривать. Хотя у Лили была гувернантка — француженка с русскими корнями, которая возила ее на кастинги и учила по школьной программе, я часто сам сопровождал ее на фотосессии. Хотя по первой меня это и злило. Представляешь, молодой парень с квартирой и деньгами привык гулять с девушками, устраивать вечеринки. А на время приезда сестры обязан вести монашеский образ жизни. Но с Лили мы сдружились еще со времени моей жизни в Питере. Да и в родне кроме нее у меня была мама, с которой я виделся раз в год на мой день рождения.